Мы подошли к типичному питерскому двору-колодцу, под завязку набитому машинами. Подъезд традиционно совмещал функции парадной и общественного туалета.
Восьмая квартира находилась на третьем этаже. В старых питерских домах пролеты длинные, а полустертые гранитные ступеньки чрезвычайно неудобны; лифт, естественно, не работает. На двери несколько звонков с разномастными наклеечками: «Сысоев», «Френкель», «Глущенко», «Цыцкис» и так далее. Истертые кнопочки всей гроздью цеплялись за облупившуюся коробку.
Мы застыли в нерешительности. Звонка с фамилией «Рябикова» не наблюдалось.
— Фальшивый адрес дала, — прошипела Маша. — Чует мое сердце, этой девице ни в чем доверять нельзя.
— Может, просто снимает здесь комнату? — предположила я.
Мария Гавриловна уставилась на меня разинув рот. В ее глазах появилось выражение разочарования и какой-то детской обиды.
Чтобы снять возникшую неловкость, я взяла и не глядя нажала пальцем на случайно попавшуюся кнопочку. Потом еще раз. За дверью раздался громкий собачий лай. Затем возмущенный женский голос:
— Да уймите же вы своего кобеля!
— Опять к Глущенке собутыльники нагрянули, никакого житья нету! — возмутился следом какой-то дедушка.
— Блин! Откройте же кто-нибудь дверь! Иначе так и будут трезвонить!..
Питерская коммуналка — это такое же культурное явление и местный колорит, как белые ночи. Кто ни разу не бывал в двадцатикомнатной квартире с длиннющим коридором, общей кухней, устрашающим санузлом и десятью-пятнадцатью совместно проживающими семьями, может считать, что не знает нашего города.
Наконец огромная створка старинной двери пришла в движение. Ее приоткрыла агрессивно настроенная остроносая женщина с поролоновыми бигуди на голове. Увидев нас, она впала в замешательство:
— Вам кого? — удалось ей произнести через секунду.
— Добрый день, — я старалась улыбаться как можно сильнее, чтобы расположить к себе барышню. — Нам нужна Светлана Рябикова. Если вас не затруднит, позовите ее, пожалуйста.
— Дверью ошиблись, — кисло ответила женщина и собралась захлопнуть створку.
Мария Гавриловна подставила свою палку.
— Нет, извините, у нас точный адрес, и вижу я нормально, и с головой все в порядке. Светлана Рябикова прописана здесь! — ее голос прозвенел грозно и уверенно.
У остроносой дамы мгновенно прибавилось вежливости.
— А, прописана… Ну, это еще не значит, что живет, — выдала она загадочную фразу. — Вам к Цыцкису. Четвертый звонок.
И воспользовавшись тем, что Маша на секунду потеряла бдительность, захлопнула дверь.
— Ну ладно, — процедила сквозь зубы Мария Гавриловна и с силой надавила на кнопочку под табличкой «Цыцкис».