Однако рев сирены приближался.
— Гляди, Вера, кому-то, похоже, плохо! — Мария Гавриловна показала сверху своей палкой на карету «Скорой помощи».
Я прищурилась. С такого расстояния только по общим очертаниям могу догадаться, что предо мной такое. Близорукость мучит.
— Может, детский врач?
— Не-а, участковый педиатр пешком ходит, ему даже машину не выделяют. Серьезное какое-то дело, — уверенно пробасила Маша. — Ого, смотри, к подъезду Лукиной подъехали. Погоди-ка… Смотри, это же Рая! Дочка Алевтины! Смотри, видишь, в белой футболке?
— Извини, Маша, — я пожала плечами.
— Что-то у меня предчувствие какое-то нехорошее. Идем вниз! Ой, Господи, только бы не Алевтина!
Быстро собравшись и оставив свой кофе на столике, я вышла из квартиры и вызвала лифт. Спустилась за Машей.
— Только что в их квартиру звонила, никто не отвечает! — лицо Кондратьевой покрылось крупными пятнами.
Я пошла чуть быстрее, оставив медлительную Марию Гавриловну позади. Все хочу набраться смелости и предложить Кондратьевой отказаться от обильных ужинов на ночь и ее любимого густого какао. Все-таки лишние пятьдесят килограммов для людей нашего возраста не очень-то полезны. Быстрым шагом приблизившись к карете, увидела, что перед подъездом стоят Рита из пятнадцатой квартиры с коляской и Рая.
— Ой, Вера Афанасьевна, здравствуйте, а я вам звоню, звоню! — тоненьким, надрывным голоском тут же запричитала Рая.
— Что случилось? — во рту неожиданно пересохло, а в ушах возник неприятный шум.
— Только не волнуйтесь, хорошо? — Раиса взяла меня за руку. — Говорят, что у мамы сердечный приступ, но, по-моему, ее кто-то очень сильно напугал! И все вещи! Ничего не перевернуто, а рамочки для фотографий все перепутаны, белье в шкафу как попало свернуто! В квартире кто-то был! Можете Олегу позвонить? Я вышла, хотела сама к вам бежать!
— Что-нибудь украли?
— Вроде нет, — покачала головой Рая. — Деньги на месте, золото тоже, из техники у мамы и не было ничего особенного.
— Алевтина? — раздался за спиной напряженный, прерывающийся хриплой отдышкой голос Марии Гавриловны.
Не дождавшись ответа, Кондратьева пронеслась мимо нас, как баржа на полном ходу.
— Подождите! — крикнула ей вслед Раиса, но Мария Гавриловна уже взбиралась вверх по лестнице.
А я осталась стоять как вкопанная, глядя на красно-белую «ГАЗель» «Скорой помощи». Господи Боже, с Алевтиной мы знакомы уже не знаю сколько лет. С момента постройки дома! Да и молодая она еще совсем! Моложе меня! Всего пятьдесят девять лет! Только вчера с ней говорили, совсем бодрая была! Какой приступ?