— Только через неделю-ю?! — возмутилась я.
— Нет, если вы настаиваете, могу оставить и на две, — вытаращил глаза врач.
Дав рекомендации сестре, он подмигнул мне и вышел.
Сестричка ласково улыбнулась и освободила наконец меня от капельницы. Потом вынула из кармашка шприц, наполненный чем-то зеленым, и сделала укол. Все это молча, не говоря ни слова. От укола по всему телу пробежал сильный жар. Я подумала, что мне, наверное, выписали хлористый кальций. От него обычно такое ощущение. Но кальций, насколько я помню, белый, да и колют его обычно намного больше. Десять миллилитров как минимум…
В горле началось сильное жжение. Страшно захотелось пить. Тут мне стало ясно — что-то не так. Скорее всего, у меня аллергия на то лекарство, которое назначил доктор. Надо бы его позвать, сказать, чтобы отменил. Я попыталась сказать об этом сестре, но, к своему полному изумлению, не смогла. Язык и губы будто одеревенели. Из горла вырывался только сиплый, чуть слышный хрип. Внезапно на грудь будто надели металлический обруч. Не вдохнуть… О, Господи! Инфаркт! Точно такое же у меня было ощущение и в прошлый раз!
Но почему сестра стоит, ничего не предпринимает?! Она же видит, что мне плохо! Молодая, наверное, совсем, растерялась… Или…
— Свет… Светлана… Рябикова? — попыталась выговорить я.
Сестричка, продолжая все так же ласково улыбаться, отрицательно покачала головой. Затем чуть нагнулась, посмотрела на меня внимательно и, удовлетворенно кивнув головой, направилась к выходу.
— Сто-о-й… — голосовые связки совсем перестали слушаться.
Тело начало быстро неметь. От кончиков пальцев ног вверх до коленей. Внезапно я осознала, что сейчас умру! Внутри все взбунтовалось против этого факта. А как же Олег? Да и не хочу я умирать! Совсем не хочу! Из последних сил я рванулась вбок в надежде добраться до коридора. Могильный холод задержался чуть выше коленей. Организм изо всех сил боролся с проникшей в него отравой. Закружилась голова. Еще немного… Мне удалось свалиться с кровати. Но до двери еще так далеко! Ни одно расстояние в жизни не казалось мне таким большим, как этот метр!
Тут снаружи раздались торопливые шаги. Дверь распахнулась, и перед моими глазами возникли стоптанные кроссовки и мятые засаленные полы белого халата.
— Как меня достали уже эти больные, — бормотал кто-то. — Это послед… Нина! Нина! Мать твою! Где ты шляешься?! Б…! Быстро! Мы с тобой об этом потом еще поговорим! И очень серьезно!
На мою шею легли два холодных пальца. Рядом с кроссовками беспомощно топтались кокетливые розовые тапочки с пухом.