Лицо Бенедикта напоминало непроницаемую маску.
— Что же насчет меня? — донесся вопрос, а я обожгла язык кипятком.
Торопливо, со звоном поставив чашку обратно, я спросила, что он имел в виду. Карие глаза ректора смотрели на меня упрямо, даже с толикой наглости, словно он не просто спрашивал, а требовал, чтобы я удовлетворила то ли его сиюминутную прихоть, то ли очень важное желание.
— Что скажете обо мне? Каким вы видите меня? Говорите правду, иначе договор даст об этом знать.
— Что? Какой договор?
— Наш с вами.
— Но как?.. — непонимающе протянула я и замолчала, проявив смекалку именно сейчас, а не ночью, когда подписывала свиток.
Я ведь тоже одна из претенденток, поэтому даже не могу соврать о себе!
— Вы… — Слова не находились. Они иссякли. Я рассерженно сложила руки на груди.
Бенедикт поставил локоть на стол. Я отодвинула стул, желая оказаться дальше, а его ножки предательски скрипнули, выдавая меня.
— Так что скажете, мисс Лост? Я все еще жду ответа.
— Почему вас это интересует? — нервно спросила я, потихоньку закипая.
Всю жизнь я была лишена выбора, в приюте за нами следили, решали, когда мы можем выходить в город, а когда нет. Даже обучали нас тому, на чем остановят свой взор работники приюта. В свое время я потратила битые часы на игре на флейте. Четыре года ненавистных занятий, и все потому, что одним прекрасным утром воспитательница принесла футляр с инструментом и сказала, что один из богачей оплатил учителей для приюта и мне достался флейтист.
А теперь с каждой новой встречей с ректором мне казалось, будто я возвращаюсь в прошлое, в котором мне многое дается и я вроде бы должна быть благодарна, но меня лишают свободы выбора и зажимают стальными тисками, погружая в душный плен.
— Хочу убедиться, что ничто не повлияет на ваши суждения, — холодно проговорил Бенедикт.
— Вы на что-то намекаете? — Челюсть уже ныла от того, как сильно я ее сжимала.
Бенедикт отпил чай, словно намеренно растягивая время.
— Нет, говорю прямо. Ни симпатия, ни неприязнь не должны никак сказаться на вашей работе.
— Не беспокойтесь. Может, по мне не скажешь, но я очень ответственна.
— Рад слышать. — Голос ректора звучал подчеркнуто официально.
Вспышка очередной молнии, сверкнувшей снаружи, пробилась рассеянным светом сквозь купол над беседкой.
Напряжение напитало воздух. Мои пальцы плотно обхватывали чашку, выдавая дискомфорт, тогда как ректор оставался самим собой. Я словно очутилась на одном из лекционных занятий.
— Я как раз хотела спросить у вас… — Голос предательски дрогнул, выдавая волнение. — Какие качества вы бы хотели видеть в своей жене? Я сейчас общаюсь с девушками и пытаюсь составить свое мнение о тех, с кем ранее была незнакома.