Где-то поблизости зазвучали мужские голоса, они становились все громче, но я не обращала на них внимания.
— Что ты хотел спросить? — пришлось поторопить приятеля.
Патрик тяжело вздохнул, поджал губы, и лишь потом, словно набравшись смелости, выпалил:
— Ты правда не хочешь участвовать в отборе? И если бы у тебя была возможность, отказалась? Только ответь честно, Эльза. Для меня это важно. — Он замолчал, шумно дыша.
В какой-то момент я хотела соврать, ведь в нынешних обстоятельствах утверждать обратное больше не имело смысла. Но смотря на Патрика, понимая, насколько ему это важно, я просто не смогла утаить правду.
Ему понадобилась смелость, чтобы спросить. Именно этим он так отличался от Бенедикта Карра, и я даже не взялась бы точно ответить, что хуже — наглость или робость.
— Я не хочу участвовать, но я обязана, — тяжело сказала я. Не соврала, но и всей правды не поведала. — Мне пора, Патрик.
Я протянула руку, намереваясь забрать свою сумку.
Он хотел еще что-то сказать, но я не дала, распознав знакомый голос и тревожно обернувшись. Буквально в паре метров от нас стоял ректор и, судя по цветной нарядной форме, — капитан корабля. Бенедикт с самым сосредоточенным видом смотрел на раскрытый свиток в руках.
Похоже, они с капитаном обсуждали что-то важное и ректор меня не замечал. По крайней мере, так я думала, пока собеседник Бенедикта не сказал:
— Господин Карр, свиток в ваших руках… Он же перевернут. — В его голосе звучало искреннее недоумение.
Тишина. Неловкость. Удивление.
Лицо ректора оставалось все таким же невозмутимым. Лишь после замечания капитана я увидела, что герб воздушных линий — корабль с раскрытыми парусами, заключенный в круг, — находящийся на обороте свитка, действительно перевернут.
— Мне так удобнее, — донеслось безразличное оправдание.
— Да? Раньше я за вами такой привычки не замечал… — озадаченно проговорил капитан.
— Давайте вернемся к делу, — тяжелым голосом, выделяя каждое слово, процедил Бенедикт.
— Да-да, конечно, — пугливо откликнулся мужчина.
Они стали медленно отдаляться, а я прикрыла лицо ладонью, скрывая улыбку.
Ректор нас подслушивал! Я была абсолютно в этом уверена. Плевать, зачем Бенедикт это делал, но то, как глупо он попался, сравнимо с маленькой местью.
Увидеть промах самоуверенного ректора дорогого стоит!
— Ну, теперь мне точно пора. — Я перехватила свою сумку из рук Патрика.
У корабля уже раздавались крики, поторапливающие меня.
— Хорошо. Удачи. — Его голос звучал невыразительно. — Увидимся, когда приедешь. Маргарет предлагала сходить в таверну, если, конечно, у тебя будет свободное время…