Странно, но после всех приключений спала я крепко и спокойно. Темная магия, довольная, что ее использовали в полную силу, присмирела и тихо мурлыкала где-то в глубинах моей души, точно сытый кот. Проснулась я, когда за окном уже светало и рассеянный утренний свет мягко обволакивал комнату. Первым делом посмотрев на кровать Сильвии, я обнаружила, что та пуста, а с первого этажа до меня донеслись негромкие голоса и звяканье посуды.
Чувствовала я себя не в пример лучше, чем вчера, а кроме того, ночь унесла всю усталость. Пожалуй, такой бодрой мне не приходилось себя ощущать уже очень давно… да что там, вообще никогда не приходилось! Настроение было подозрительно чудесным, что наталкивало на мысль: в качестве баланса жди скорых неприятностей. Но такие пессимистические рассуждения я тут же подавила и почти что вприпрыжку побежала в ванную.
И все-таки удивительно! Если рассудить здраво, причин для радости у меня было не так уж много, если они вообще существовали. Поводов ощущать бодрость тоже особо не наблюдалось — учитывая недавнюю усталость, отходить я должна была еще как минимум сутки. Ан нет! Поспала — и словно заново родилась.
Ванная в доме госпожи Герры находилась на втором этаже, поэтому я отправилась в нее в чем была — в одной нижней рубашке и босиком. Несмотря на протопленный камин, что располагался внизу, здесь было прохладно, — точно помнила, что, засыпая накануне, я плотно куталась в пару теплых одеял. Сейчас же холода не чувствовалось совсем, на чем невольно заострилось мое внимание.
Войдя в ванную, я сперва умылась, нисколько не разочарованная отсутствием горячей воды, а затем, подняв взгляд, посмотрелась в висящее над умывальником зеркало… Не знаю, как удержалась на ногах и не осела на пол.
Это была не я. Вернее, я, но какая-то… другая. Не такая, как всегда.
В последнее время мне доводилось замечать небольшие перемены в собственной внешности, но никогда прежде они так не бросались в глаза. Собственно, именно глаза и стали главным изменением — и так будучи синими и немаленькими, сейчас они будто стали еще больше и насыщеннее, цвета ярчайшего сапфира. Они блестели так, словно в них стояли непролитые слезы или же я находилась в ужасной лихорадке, но ни то ни другое объяснение не были верны. Мне никогда не было свойственно подолгу изучать свою внешность и уж тем более ею восхищаться, но сейчас на ум пришло, что мои глаза напоминают два бездонных, завораживающе глубоких моря. Или сумеречное небо, на котором проглянули сияющие звезды, — нескромно, но, честное слово, ассоциация пришла сама собой и оказалась до того точной, что я поразилась!