Вдруг захотелось непременно, во что бы то ни стало, найти хороший кокосовый орех. Усиленно занялись поисками. И один мы хоть и не сразу, но все-таки нашли! Попробовали. Горьковатый на вкус, но сытный. Осталось даже еще на обед. Таким образом получилась незапланированная экономия провианта. Подкрепившись, отправились дальше. Идти было трудно, лианы переплелись с кустарником, образовав почти непроходимую чащобу, поэтому дорогу пришлось прокладывать топориками. Но в конце концов мы снова вышли к побережью, продвигаться стало легче. Направо от нас, на расстоянии ружейного выстрела, виднелся лес с необычными деревьями. Фриц, неустанно высматривающий и проверяющий все, обратил на них внимание и заинтересовался.
— Папа, а что это за деревья с такими странными наростами на стволах?
Мы подошли поближе, и я обрадовался. Это были калебасовые деревья[8], плоды которых напоминают наши тыквы. Фриц почти сразу нашел одну такую «тыкву», упавшую с дерева, и я пояснил ему, что ее твердую скорлупу можно использовать в качестве чашек, мисок и бутылок.
— Дикари, — продолжал я, — применяют их для хранения напитков и варки пищи.
— Как! — удивился Фриц. — Скорлупа же сгорит на огне!
— Но прямо на огонь ее и не ставят, — пояснил я. — Если хотят что-то сварить в этих тыквах, их разрезают, мякоть выбрасывают; в каждую половинку наливают, как в обычную кастрюлю, воду и кладут внутрь раскаленные камни, вода начинает кипеть, а сама скорлупа остается невредимой.
— Эге, мы тоже можем сделать несколько таких тарелок и мисок, — сообразил Фриц. — Вот мама обрадуется!
Сказал — и сразу взялся за дело. Достал нож и начал обрабатывать тыкву. Нож он вонзал беспорядочно, иногда глубоко, иногда не очень, торопился, резал неровно, оставляя зубцы, и, конечно, все испортил.
— Что же это такое! — воскликнул он и отбросил тыкву. — Вроде бы простенькое дело, а на поверку как сложно. Моя работа гроша ломаного не стоит.
— Ты всегда спешишь, дружище! — пожурил я сына. — Но и то, что у тебя получилось, выбрасывать не стоит. Из маленьких кусочков можно изготовить ложки и пару мисок.
Фриц собрал тыквенные половинки и снова принялся за работу. А я взял шпагат, обвязал им тыкву, натянул покрепче и осторожно постучал по ней рукояткой ножа. Потом еще крепче затянул и повторил все снова, пока скорлупа не треснула. Без особого напряжения я протащил шпагат через водянистую сердцевину тыквы и разделил ее на две половинки, пусть неодинаковые, но вполне приличные и с ровными краями.
— Здорово! — обрадовался Фриц. — Получилась великолепная миска для супа, да еще с тарелкой в придачу! Как ты додумался до этого?