Итак, Шэйрад оказался в этом безлюдном заповеднике природной красоты. Он и понятия не имел, что совсем не далеко от него стоит уютный, почти кукольный, домик Хранительницы долины. Бывший ворлок пошел по берегу, вбирая в себя запахи, приносимые бризом. Ему казалось несколько странным, что в ароматы цветов, сочных трав, озерной свежести не вторгается гарь, вонь тления. Казалось странным, что ухо улавливает только птичий щебет в ветвях да плеск волн о берег, изредка перемежаемые скрипом его латных сапог о песок, без лязга железа о железо, без криков и стонов раненых и умирающих, без тяжелого топота марширующей армии.
К вечеру, когда отгорел алый костер заката, отражающийся в озере, Шэйрад набрел на жилье Хранительницы. Он обернулся, чтоб еще раз бросить взор на догорающее зарево, сел прямо на песок, предоставив набегающим волнам в белых барашках касаться сапог от черной брони, и задумался.
Почему тогда, в нордлингском посаде, он чувствовал ту же боль, что и тогда, когда увидел свой разоренный гоблинами дом, и даже еще сильнее? Почему смерть трех, а точнее двух, практически случайных людей, с которыми он даже не был знаком, лишь виделся много лет назад, усилила еще больше эту боль? Может, Ириодал солгал, что Тьма приносит упокоение. Может, он сам ошибся изначально, тогда, когда пытался смыть свое горе чужой кровью. Нет, это не так. Ведь до смерти этой друидки и девушки все было нормально. А нормально ли? Ведь то, что ты впустил Тьму в себя по сути принесло только новое горе: погибли его товарищи-разбойники, раны от ножей того наемника, что умирал под его пытками в Нордлинге, наконец, эта новая боль. Нет, чушь, Тьма исцелила меня. Просто проклятая война что-то такое затронула, ведь я, по сути, никогда не воевал и не знал, что это.
Он всмотрелся в свой рогатый шлем, который держал в руках, и ему показалось, что смотровые щели его полыхнули неприятным огнем, лучик света изобразил на черной стали мерзкую кривую усмешку. С чувством брезгливости Шэйрад зашвырнул шлем в озеро и продолжил размышлять.
И все же, почему случилось так, как случилось?
–Потому что Тьма – легкий путь, удел слабых, тех, кто не может или боится принять, осознать и свыкнуться со своими бедами. – прозвучал женский голос за спиной в ответ на его мысль.
Шэйрад вскочил и машинально потянулся за спину к мечу, но опустил руку, едва ощутив через перчатку твердую и холодную надежность меча.
–Кто ты?
–Хозяйка этого дома и хранительница долины. Мое имя Аэлинн.
–Аэлинн? Ты эльфийка?
–Нет, но долго жила среди них в другом мире, и имя тоже получила у эльфов. А ты кто, воин в черном доспехе?