Я с ненавистью смотрю на экран, на уже почти одушевленных Клару, Красную Шапочку и Рыбку, дующую в аквариуме свои силиконовые, гипертрофированные губки — губы, губищи! На шевелящихся в банке червей, странным образом напоминающих тоже что-то неприлично-порнографическое. На Лес, который я пока только очертил, но в котором наверняка обитают и остальные… те, о ком мне хочется рассказывать. Хочется так, что впору бросить все и писать эту белиберду дальше! Я так жажду этого никчемного занятия, что просто руки трясутся… Я сошел с ума. Определенно сошел с ума. Сошел не сегодня, не сейчас, а когда согласился на эту авантюру.
И теперь мне только и остается, что объявить: «Золушки, ваш выход!»
Мир номер один. Реальность. Прошу любить и жаловать
— Сейчас я вас очень удивлю, леди, — сказал я и выдержал такую длинную паузу, что и сам едва не начал елозить на стуле. Хорошо, что я не сидел, а стоял. — В нашей компании оказалось целых девять Золушек!
— Да?!..
— Ого!
— И что нам теперь делать? — Нервное хихиканье, просто хихиканье, хмыканье, кто-то начал кашлять — наверное, подавился чупа-чупсом из клубного бара по цене коллекционного шампанского. Постепенно звуки стихли, и я продолжил:
— Конечно, я скорее надеялся встретить среди этих лесов Бабу-Ягу, Кикимору, Русалку-на-ветвях или хотя бы без ветвей…
— Холодновато уже для русалок! — иронически заметил чей-то звонкий голосок.
Я вперил взгляд в сказавшую. У девушки было почти некрасивое треугольное личико богомола: с широко посаженными глазами, неправильное, бледное, но магнетически притягательное. Глаза, впрочем, были не букашечьи — вместо безжалостных буркал на меня взирали прозрачные, серые, очень широко расставленные, с кукольно прорисованными темно-серыми штрихами на голубовато-зеленом фоне радужки, слишком большие глаза — особенно для такого маленького лица. Заметив пристальное внимание с моей стороны, да и остальных, она опустила голову, но тут же взглянула снова, словно бы исподлобья; ноги ее при этом также пришли в движение — одна неспешно перекинулась через другую, медленно, томно… и в этом тоже было что-то от самки богомола, готовящейся не то к атаке, не то к спариванию. Я сглотнул и замигал, мысленно содрогнувшись: эта, что ли, тот самый Серый Волк? Подкрадется ночью, да после процесса, и оттяпает мне голову! Или… кажется, это делается уже в самом процессе?
— Да, для русалок и прочих водяных холодновато, — растерянно промямлил я. — Итак, у нас девять Золушек! — Я попытался вернуть инициативу в свои руки, и это, кажется, удалось. — Каждая Золушка вполне внятно обосновала, почему она именно Золушка, а не, скажем, Спящая Красавица…