Она замолчала, а я ничего не спрашивала. Я понимала, что дальше случилось что-то страшное. Наконец девочка Алла заговорила:
— Когда я вернулась с молоком, щенка уже не было. Я… я открыла дверь, а его за ней нет! Никого нет! Только… только запах!
— Может, ты забыла закрыть, — зачем-то спросила я, — и он ушел?
Алла помотала головой:
— Я никогда не забывала закрыть, у меня ключ висел на шее. Никого не было! — выкрикнула она. — Но я же знала, что он был! Хотя тетка пришла и сказала, что я все это придумала!
— Ты его искала?
— Да, я пошла туда, где раньше жила собака. Но там было пусто… так пусто, понимаешь? Я всегда чувствую, когда пусто…
У меня перехватило дыхание. Я знала, что такое пустота… в свои шесть лет я слишком хорошо это знала!
— И я пошла опять домой, к тетке. Но сначала я его искала, подумала — вдруг действительно я не закрыла и он вышел на лестницу? Но его нигде не было. А тетка уже сдала бутылки и выпила, понимаешь?
— Да, — тихо сказала я, хотя моя мать не пила. Я видела тех, кто пьет, но моя мать была почти такая же — она кололась. У тех, кто пил, были лица, словно пухлые подушки в грязных наволочках, а моя мама была просто худая, у нее были ввалившиеся глаза, а руки и ноги, как палки… как у меня. Но только она все равно была красивая, а я — нет.
— Она выпила и завалилась спать. Я стала ее трясти и спрашивать, где моя собака. И тогда она… она сказала, что выбросила его… и если я сейчас же не заткнусь и не перестану приносить в дом всякую дрянь, она и меня выбросит! Он был не дрянь! Он был не дрянь!..
Алла заплакала.
— Не плачь, — сказала я и добавила, потому что не знала, что еще можно сказать: — Здесь не любят тех, кто плачет. Здесь их бьют.
Но она все плакала и плакала, сидя на ступеньках. Я тоже села рядом, хотя лестница была холодная. И мне тоже захотелось заплакать, пусть я и знала, что лучше этого не делать.
— Я хотела побежать и найти его, потому что тетка не ходила далеко. Я всегда знала, куда она ходит, но она отняла у меня ключ и ударила меня по лицу! И кричала, что сдаст меня в детдом! У меня пошла кровь из носа… она была такая красная! И все вокруг залила.
— И она тебя… сдала?
— Нет. Не успела. Она… она умерла. Потом. Скоро. Зимой.
— Моя мама тоже умерла зимой…
— Я здесь уже два года, — угрюмо сказала Алла. — Тут, наверное, хорошо… Я учусь в первом классе, потому что я способная! Ты умеешь читать?
— Нет, — сказала я.
— Только я все равно хочу отсюда уйти. Потому что тут тоже нельзя завести собаку. Щенка. Хотя бы самого маленького. У нас есть рыбки в живом уголке. И попугайчики. Если хочешь, я тебе покажу. Только я их не люблю. Они… они не такие. И не пахнут. Щенок пах! Я его искала… потом, когда тетка меня выпустила. Она долго не сердилась. Вообще-то она была добрая. Она заснула, а я вытащила свой ключ и ушла. Но его не было… нигде! Я ходила, пока не стало совсем темно, но так его и не нашла. Наверное, его кто-то забрал. Потому что он был красивый… Мы с тобой некрасивые. Нас никто не возьмет. Особенно тебя. — Она снова скривилась на мои непонятные глаза. — Ты косая, — сказала она.