Он замолчал и с интересом осмотрел горло Ньюсона. Судя по его лицу, оно ему не понравилось.
– Простите меня за откровенность, мсье, но у вас ужасно костлявая шея. Тем не менее, ради случая, который свел нас вместе в эту ночь, я сделаю исключение. Дело в том, что из соображений безопасности мне пришлось сократить в последние годы свою активность. Кроме того, меня обычно привлекают люди с толстыми шеями – широкими и красными…
Доктор сунул руку во внутренний карман и вытащил бритву. Потрогав лезвие кончиком пальца, он легко и плавно взмахнул рукой. Раздался тихий тошнотворный свист.
– Это французская бритва, – вкрадчиво произнес Бурдетт. – Лезвие очень тонкое и без труда рассекает плоть. Один взмах, и мы уже у позвоночника… Не желаете ли побриться, сэр?
Маленький гений зла поднялся и крадущейся походкой приблизился к Ньюсону.
– Будьте так любезны приподнять подбородочек, – прошептал он. – Еще чуть-чуть. Вот так. Благодарю вас, мой друг. Мерси, мсье. Мерси…
Восковые фигуры равнодушно стояли на своих местах, ожидая новых посетителей, восхищенных вздохов и слов умиления. Посреди «Логова убийц» сидел репортер. Его затылок покоился на спинке кресла. Подбородок задрался вверх, будто Ньюсон подставил его под опытные руки парикмахера. И хотя на горле не имелось ни одной царапины, он был мертв и холоден, словно выставленный напоказ манекен. Бывшие наниматели ошибались, утверждая, что у него начисто отсутствовало воображение.
Доктор Бурдетт по-прежнему стоял на пьедестале и бесстрастно смотрел на мертвеца. На его лукавом лице застыла зловещая усмешка. Он не двигался и не дышал. Да и как могла двигаться восковая фигура?
Роберт Грейвс
Прах к праху
Такие люди, как доктор Стайлпилз, всегда приносят несчастья. И я не раз советовал Хеджам держаться от него подальше. Да только все эти неудачники из города будто дети малые – им дело говоришь, а они знай себе смеются.
Элси работала иллюстратором книг. Ее муж считался перспективным архитектором. Но им пришлось переехать к нам в поселок, потому что городской смог напрочь разъел больные легкие Роланда. Мы-то думали, что жизнь на земле прибавит этой парочке ума. Но в битой посуде воды не удержишь. На все мои советы Элси только скалила зубы.
– Вам, наверное, не понравилась его борода. Или вы приняли его за русского шпиона?
Разве этим городским что-нибудь втолкуешь. Махнул я тогда рукой, да и ушел. А зря!
На следующий день Элси пригласила доктора отобедать – как она сказала, назло несправедливым соседям. К тому времени мы уже знали, что доктор Стайлпилз был эльзасцем. И хотите верьте, хотите нет, называл он себя натурфилософом. Да-да, ни больше, ни меньше! Провалиться мне на этом самом месте!