— Донья Аугуста! Все мое счастье — в ваших руках! — вдруг выпалил он.
Аугуста вскинула на него изумленные глаза. Она не притворялась испуганной, а в самом деле испугалась.
— После нынешнего вечера я пропащий человек. Если я еще раз не отведаю ваших булочек, ваших колбасок «чорисо», вашего кофе — я погиб. Не говорите мне, что дверь этого дома сейчас закроется для меня навсегда.
Плечи Аугусты затряслись от смеха.
— Я всегда буду рада видеть вас у себя, дон Леонардо.
— И дадите мне ваш телефон?
— И дам вам свой телефон.
Она сдержала свое слово. И теперь он часто набирал этот номер, назначал встречу и знал, что она будет искренне рада его видеть.
Аугуста Санчес была домоседкой. Круг ее знакомств был значительно уже, чем у Леонардо. Примерно раз в месяц она посещала дом, где ее впервые увидел Леонардо. Чуть чаще, раза три-четыре в месяц, она бывала в гостях у одной пожилой супружеской четы, которая иногда, в свою очередь, навещала Аугусту. Таким образом, почти все вечера у доньи Аугусты были свободны. Днем к ней изредка забегали две-три приятельницы, урывавшие полчаса для визита к ней из законных двух-трех часов, отведенных для посещения магазинов.
Видимо, уют и радушие хозяйки были привлекательны и для женского пола. Позже Леонардо понял, что, кроме возможности передохнуть за чашечкой кофе, приятельниц влекла сюда возможность найти внимательного слушателя, который не будет перебивать вас собственными рассказами, а терпеливо выслушает все с начала до конца. Донья Аугуста была действительно внимательной и сопереживающей слушательницей, при ней можно было смело рассказывать продолжение какой-нибудь истории, начавшейся лет пять назад — она все помнила, переживала вместе с рассказчиком, могла дать хороший совет. Ее мягкий юмор помогал успокоиться чересчур взвинченным рассказчицам. Бывало, что приятельница уходила совершенно успокоенная, а Аугуста еще долго сочувственно вздыхала.
И наконец, донья Аугуста была очень скромна и надежна. Ее приятельницы многое бы дали, чтобы услышать хоть небольшие отрывки из тех повестей, которые могла бы рассказать Аугуста. Но они знали, что ни намеренно, ни по рассеянности Аугуста не проговорится о доверенных ей секретах. Подчас они сердились на нее за эту скрытность, когда дело касалось других, но не могли не одобрять ее, когда вспоминали, что столь же надежно защищены ее молчанием их собственные тайны.
Телефон тоже довольно часто звонил в квартире Аугусты. Первое время Леонардо в гостях у нее напряженно прислушивался, с кем она говорит. Еще не имея никаких прав на Аугусту, он уже боялся потерять ее и, наверно, испытал бы серьезный удар, если бы выяснилось, что у нее есть мужчина. Но, насколько мог понять Леонардо, звонили в основном женщины.