Его уже и это стало сердить, хотя Аугуста умела вежливо и совсем необидно свернуть любой разговор и вернуться к нему. «Что они все к ней липнут? Совершенно не дают покоя!» — возмущался про себя Леонардо. Ему стоило такого труда вырваться к ней, а эти болтливые дамочки бессовестно отнимали драгоценные минуты их встреч.
Он хотел владеть Аугустой единолично. И даже не замечал, что уже давно, не прикладывая никаких усилий, стал главным человеком в ее жизни. Уже в тот первый вечер, когда, сидя в кресле, он с удовольствием оглядывал маленькую гостиную, украшенную вышивками, она, хлопоча на кухне и готовя ему кофе, испытала вдруг необъяснимую радость оттого, что в ее гостиной сидит этот человек и что сейчас она войдет и будет угощать его.
С тех пор каждый визит Леонардо стал для Аугусты величайшим событием ее жизни. Мало-помалу установился такой порядок, что Леонардо приезжал к ней вечером по вторникам и днем по средам и четвергам. Аугуста с присущим ей тактом освободила эти драгоценные часы не только от визитов, но и от телефонных звонков.
Теперь ничто не мешало их беседам. И, надо сказать, довольно долго все ограничивалось беседами, так как ни один, ни тем более другая не хотели торопить события.
Для дона Леонардо стало насущной необходимостью в урочный час мчаться к Аугусте и, сидя напротив дорогой ему женщины, забывать о том, что происходит за стенами этой гостиной. Вначале их разговоры были ничего не значащей болтовней, где каждый в глубине души опасался, как бы собеседнику не стало скучно. Постепенно они стали раскрывать друг перед другом страницы своей жизни, и каждому из них в воспоминаниях другого казалось интересным буквально всё.
Аугуста была такой превосходной слушательницей, что постепенно Леонардо стал делиться с ней всем, что занимало и тревожило его в этой жизни. Единственной темой, которой они избегали, была его семья.
И вот в один прекрасный день Аугуста оказалась в его объятиях.
До этого Леонардо никогда не изменял жене. Когда он осознал, что дружной, любящей семьи не получилось, он с головой ушел в работу. Он, разумеется, знал, что у многих его знакомых есть любовницы, но не считал нужным следовать общему примеру. «Какой смысл воровать счастье маленькими кусочками, как кошка ворует мясо», — рассуждал он.
И вот вопреки его правилам у него есть любовница. И никак нельзя было сказать, что он таскает счастье украдкой маленькими кусочками, потому что счастье не покидало его и тогда, когда он разлучался с Аугустой. Оно было с ним всегда и всюду.
Но к этому счастью примешивалась изрядная доля горечи. Несомненно, Леонардо чувствовал свою вину перед женой. Пусть Луиса не понимала его и была равнодушна к его жизни, она тем не менее была ему верна. Леонардо сознавал, что верность жены дает ей огромное моральное преимущество перед ним. Другой вопрос, объяснялась ли ее верность тем, что она его любила, или тем, что считала адюльтер чем-то неприличным? Супружеские измены не были такой уж редкостью в их кругу. Он, например, знал, что его приятель Родригес был любовником эффектной Джульетты Мартинес, итальянки по происхождению, которая была замужем за другим приятелем Леонардо. Чаще всего такие романы развивались вполне благопристойно, окружающие лишь строили догадки, но время от времени мог разразиться и скандал. Но за Луису Леонардо был спокоен.