— Ладно, — сказала Клеа, — а сейчас я тебя оставлю. Мои горничные помогут тебе с туалетом.
— Не стоит утруждаться. На мне прекрасный наряд, вполне соответствует духу предстоящей свадьбы.
— Ради Светлейшей, Магда, ты опять ведешь себя как ребенок.
Клеа нервно сцепила руки.
— Ради твоего же блага, Магда. Потом ты меня простишь.
Она кивнула магам. Один из них быстро подскочил и сильным резким движением разорвал мое платье почти до пояса.
— Переоденься, Магда, — приказала Клеа. — А вы можете подождать за дверью.
На этот раз маги послушались.
— Сейчас придут горничные, — сказала Клеа и тоже вышла.
Воспользовавшись одиночеством, я быстро избавилась от порванного платья, но не из-за стыдливости. Боялась, как бы горничные не нашли кристаллы от порталов, зашитые в нем.
Меня очень мало волновало, как я буду выглядеть на собственной свадьбе. Я стояла, опустив руки, не делая попыток помочь, пока служанки возились со шнуровкой и застежками. По иронии я должна была вступить в брак с Силаном в платье, в котором была при темном дворе принца Гиса. И да, оно было темным. Такого насыщенного бордового тона, что при скудном свете казалось черным.
— Госпожа, немного румян не повредит, — предложила горничная, подступая с кисточкой.
Но я бросила на нее такой взгляд, что та оставила попытки навести красоту.
— Вы сами наденете или мне приколоть? — спросила совсем еще молоденькая девица, протянув мне серебряную брошку в виде листка, в уголке которой, словно капелька росы, блестел драгоценный адмир, так напоминающий сапфир.
Я узнала вещицу и вздрогнула. Тупое равнодушие сменилось страхом.
— Откуда это? Кто это принес?
— Не знаю, — пролепетала девица. — Брошь была среди вещей.
Это предостережение от того, кто настоял на этом фарсе с замужеством? Или… нет. Кто же мог ее подкинуть? Неужели меня желают втянуть в заговор, вовлечь в политические игры? Но зачем пробираться в королевскую сокровищницу и снова выкрадывать украшение, подаренное моей матери убитым братом Правителя?
Я сжала брошь в кулаке, а потом, подумав, убрала ее в ларец с колдовскими ингредиентами. Носить ее на платье было опасно.
* * *
В часовне стояла такая тишина, что было слышно, как потрескивает пламя свечей. Жених задерживался. Отец поправил свой кружевной воротник и неодобрительно посмотрел на меня:
— Могла бы прикрыть глаз волосами, — тихо сказал он.
Но все равно звук его голоса разнесся по всему залу, и все присутствующие услышали его слова.
Я пожала плечами. Зачем?
От скуки я оглянулась и стала рассматривать немногочисленных гостей. У всех были напряженные, безрадостные лица. На зажигании поминальных свечей — и то веселее.