Я подавила первый порыв немедленно броситься к порталу. Все-таки перед принцем нужно предстать в подобающем виде, а не перепуганной просительницей, как это случилось в прошлый мой визит. Позвала служанок. Они аккуратно и быстро уложили мои волосы в красивые косы и закрепили их на затылке костяным гребнем.
Мое лихорадочное нетерпение передалось и им. Девушки немедленно решили, что Моран вот-вот должен появиться, поэтому достали самые нарядные платья. Но я остановила выбор на наряде скромного покроя из тяжелой гладкой ткани цвета спелой черники. Единственным украшением было кружево, пущенное широкой полосой по подолу, расшитое россыпью мелких кристаллов.
И снова Хок и Элис сопровождали меня к порталу. Нас ждали, и на этот раз умертвия сразу же провели нас в замок, а через несколько минут за нами закрылись двери. Раздался лязг опускающейся решетки.
Живые мертвецы подталкивали нас в сторону большого зала. В огромном помещении, украшенном черепами и костями, гуляли сквозняки. Несмотря на то, что на улице было довольно тепло, а в исполинском камине ревело пламя, пожирающее огромные поленья, холод пробирал до костей.
Принц Гис вошел в сопровождении нескольких магов. Я узнала только Короля-Ворона, который держался чуть позади. Когда наши взгляды встретились, он кивнул.
— Магда, — голос принца прозвучал очень громко, — я принес тебе плохие вести, которые не доверил бумаге. Моран погиб.
Сколько нужно времени, чтобы слова, проникнув в уши, дошли до ума, а потом до сердца? Сколько времени потребуется, чтобы слова выбили из легких воздух, лишили способности дышать?
— Нет, — выдохнула я, чувствуя, как внутри что-то оборвалось, — это неправда.
Моран не мог. Он бы не бросил нас с Варреном.
Принц шагнул мне навстречу.
— Мне жаль. Он был мне как брат. И скорбь моя велика… Но он мертв.
— Нет…
Некромант протянул мне что-то блестящее. Я смотрела и не понимала, пока он не вложил мне в руку холодную металлическую пластинку. Это была часть доспеха.
Свет померк. Сначала по краям зрения начала сгущаться тьма, а потом она окутала все, отгораживая меня от страшной мысли, которую я не желала пускать в свой разум.
* * *
Очнулась в личных покоях принца. Я лежала в постели, а он склонился надо мной и что-то говорил. Губы его шевелились, а потом комната наполнилась звуками:
— Давай же, Магда, приходи в себя. Вот так, другое дело.
— Нет, — сказала я, — Моран жив. Я бы почувствовала, если бы он…
Мне не хотелось повторять это ужасное в своей окончательности слово — «умер». Я попыталась сесть, но принц удержал и покачал головой: