Принц вошел в одну из арок, где начинался переход в ту часть цитадели, где я раньше не бывала.
— Вот, взгляни. Здесь гораздо уютнее.
Он показал мне гостиную со стенами, обитыми ярким шелком, с диванчиками и креслами на гнутых ножках. Тут были высокие зеркала в резных рамах и магические светильники, озарявшие все мягким светом. Были будуар и гардеробная, а также несколько других роскошно обставленных комнат.
— Что скажешь? — спросил принц.
Я пожала плечами:
— Да, ваш дворец красив.
Он взглянул на меня с легким недоумением и тяжело вздохнул:
— Вот покои, куда я хотел бы поселить тебя…
— Так чего же вы хотите?
— Я хочу сына, Магда. От светлой, в чьих жилах течет кровь правителей. И пусть она слегка разбавлена, но это лучше… чем ничего.
Я слушала и не верила своим ушам.
— Но… вы же знаете, что это всего лишь неподтвержденные слухи. И потом, что будет с Клеа?
— Так трогательно, что тебя заботит судьба принцессы. Нет, я не собираюсь на тебе жениться. Ты станешь моей официальной любовницей…
Я молчала. Просто не могла найти, что ему на это ответить. А принц воспользовался моим оцепенением и коснулся моей щеки. Уверенным движением он обвел контур губ, а потом и вовсе взял за подбородок. Жест был властный, собственнический, он говорил лучше любых слов: теперь ты принадлежишь мне.
Гис подался чуть вперед и поцеловал. Его губы грубо смяли мои.
Его прикосновения были чужими. Запах был чужим. Я не могу… я принадлежу другому. В ужасе я оттолкнула от себя принца и бросилась бежать. Несколько раз я споткнулась, а потом и вовсе скинула туфли. Проклятый сломанный каблук. При желании некромант легко настиг бы меня, но он не стал меня останавливать, а лишь крикнул вслед:
— Я дам тебе время принять решение. До завтра, Магда!
Кажется, он тихо рассмеялся. Но этот смех преследовал меня до той самой маленькой серой комнаты, где меня заперли.
Теперь же я вбежала туда и с силой захлопнула дверь. Упав на кровать, бурно разрыдалась. Слезы душили меня. Чтобы не всхлипывать, я впилась в подушку зубами.
Я не хотела думать о завтрашнем дне, потому что рассудком понимала: принцам не отказывают. Но душа противилась и отказывалась принять неизбежное.
Постепенно слезы иссякли. Но, кажется, я выплакала все мысли. В голове, пульсирующей болью, была тупая пустота.
В камине раздался шорох, потом что-то упало с глухим стуком, подняв облачко пепла. Я потерла воспаленные покрасневшие глаза, которые так опухли, что я смотрела на мир через узенькие щелочки, затем подошла к камину и с удивлением обнаружила там деревянную галку Хока. Она лежала, поджав лапки, не подавая признаков жизни. Вытащив игрушку, я оттерла ее от сажи уголком расшитого шелком покрывала. Имущество принца Гиса мне было не жаль.