— Бабушкино наследство, — пояснило великанское Дахино счастье в передничке.
И состряпало для нас чудесный ужин: улитки в сливочном соусе, с зеленью и чесноком, а также грандиозную миску зелёного салата с черри. Маню разлил белое вино в высокие бокалы на тонких ножках.
Есть я не могла, но усердно себя заставляла. И даже надела на себя приличное платье — друзья в моей беде не виноваты.
— На десерт будут блины с апельсиновым джемом, такие называются Сюзерен, и сыр! — гордо сообщила Даха. — Оказывается, французы едят сыр как дополнительное блюдо, и совсем не как мы — сыр-колбаска ассорти на одну тарелку среди холодных закусок.
— Нет-нет, — замотал головой Маню. — Сыр и колбаса вместе — это невозможно! Вкус сыра — это поэзия! Он сочетается только с хорошим вином.
И вдруг в дверь позвонили.
— Мы никого не ждём, — удивился Маню.
Даха, счастливая почувствовать себя хозяйкой, поправила прядь.
— Милый, я открою, — сказала она и бросилась в коридор.
Через минуту в гостиную вошёл гигантский букет белых роз. С мужскими ногами, в брюках и ботинках. Позади показалось оторопевшее лицо Дахи с орхидеями, бутылкой вина и фруктами в корзине. Подруга моргала мне так, словно ресницами от мух отмахивалась.
Розы опустились ниже, я увидела удава. Бледного и решительного. Сердце моё сжалось.
Что, вспомнил о переговорах или некому ответить на письмо мадам Жёди?
Маню встал из-за стола, на всякий случай с угрожающим видом. Я тоже привстала.
Михаил шагнул ко мне, протянул цветы и сказал:
— Вика. Это тебе. Мне нужно с тобой поговорить. Наедине.
Моё сердце зашлось, но я ответила сухо.
— Мне от друзей нечего скрывать. Говорите тут.
Даха по стеночке подкралась к Маню и тихонько ему перевела. Он положил лапищи на её плечи и выжидательно глянул на незваного гостя, как на врага всей французской нации и того, кто ест сыр с колбасой.
— Я пришёл извиниться, — взволнованно сказал Миша. — Но ты меня неправильно поняла. Вика, давай вести себя, как взрослые люди.
— Кажется, я никогда более взрослой, чем сейчас, не была, — процедила я, выпрямляясь в струну. — Что именно я поняла неправильно? Что вы, Михаил, обманули меня? Или то, как именно вы разобрались с непокорной подчинённой?
— Нет, я обманул, но… — хмуро сказал он.
— Значит, больше нет никаких «но», — выпалила я и указала на дверь. — Уходите. Моё заявление об увольнении у вас есть. Или можете уволить меня за прогулы. Мне всё равно. Я больше не работаю с вами!
— Речь не о работе! — вспыхнул Михаил.
— А вот ваши хитрости и манипуляции оставьте для других. Наслышана, — сказала я. — Уходите!