— Странно… — его глаза вглядывались в меня, словно искали за моими зрачками что-то.
— Что странно? — не поняла я.
— Нет, ничего, — мотнул он головой.
Я положила руки на его голые плечи и поймала взгляд, готовый ускользнуть в свои мысли.
— Пообещай, — чуть сжала я пальцами его атласную кожу, возвращая Мишино внимание к себе.
— Ладно. Обещаю. — Миша снова провёл горячей ладонью по моей щеке, приподнял мой подбородок и сказал прямо в глаза: — Я тоже тебя люблю.
Я счастливо заулыбалась: больше мне ничего и не нужно было.
— В душ пойдёшь?
— Угу, — кивнул мой загнанный Буцефал.
Что поделать, даже идеальные спартанцы иногда выдыхаются. Тем более после двадцати трёх километров на лыжах, в снегопад, неизвестно с каких вершин. Он выпустил меня из объятий. Я проследила, как он пытается идти в ванную ровным шагом, а не плестись, и умилилась этому его стремлению не показывать слабость. Мой герой! Хоть и глупый мальчишка. Когда не тиран на работе. Мальчишка и герой. Все сразу и в одном флаконе, неразделимо. Не соскучишься!
За окном уже было темно, я распахнула створку, впуская на подоконник пушистые снежинки. Поймала парочку хлопьев губами, как в детстве. Поёжилась. Ну и что, что мне будет холодно, зато Мише хорошо. Я расстелила постель, а затем прокралась потихоньку в душ и приоткрыла чуть-чуть дверцу, нагло подглядывая. Миша стоял ко мне спиной, опустив голову и позволяя упругим струям бить по затылку, а затем стекать по рельефным линиям тела в поддон. Боже, какая у него спина! Плечи широченные, шея мощная, лопатки чуть выступают, талия тонкая… А то, что пониже… ух, классное! И руки с выпуклыми трассами вен, сильные, мужские, даже когда расслабленные. Длинные, красивые ноги бегуна. Бог подарил мне бога… — подумала я и прошептала бесшумно кому-то там наверху «Спасибо», готовая подсматривать за Мишей целую вечность.
Мою созерцательную идиллию прервал звонок Мишиного телефона, потом моего и через секунду настойчивый стук в дверь. Бросив свой наблюдательный пост, я рванула в комнату. Тарабанили, не переставая. Что там, пожар случился?!
Я открыла дверь. На пороге стояла взволнованная Даха.
— Ой, а Михаил твой тебя нашёл? Он тут? Тут такое дело, такое… — затараторила она, тараща глаза.
— Нашёл. Он в душе, — проговорила я. — Да что случилось? Выкладывай!
За Дахой показалась физиономия чрезвычайно возбуждённого чем-то Маню. Аж нос покраснел.
— Можно? — спросила Даха на французском.
— Ну, не очень, — ответила я.
— Нам бы и с Мишелем поговорить, не только с тобой, — вставил Маню.
— Что такое? — послышался позади меня Мишин голос.