* * *
Нас обследовали на всю катушку, анализы, кардиограмму сделали, и оставили до утра в больнице на всякий случай, предоставив две отдельные палаты, похожие на гостиничные номера класса люкс. Но Миша пришёл ко мне, и мы заснули в обнимку в больничных пижамах на одной кровати. Перед сном я, растворяясь в Мишином тепле, тонула в мыслях. Собственная клиника в Женеве. Свой самолёт. Квартира в Париже. Бизнес-войны, конкуренты, разборки на государственном уровне. У Миши свой завод. У его папы банк и ещё уйма всего. Хм… Это были другие реалии другой жизни.
И тут такая я, с квартиркой на сорок два квадрата, с весьма условным ремонтом, котом, канарейкой и бугенвиллиями, преподаю в своё удовольствие иностранные языки, перевожу и книжки пишу потихоньку. Материала, кстати, набралось за наше путешествие сразу на три.
А потом представилась моя мама со своим фито-садом в горной деревушке, с вырезанным любовно из дерева вороном, карпами кои во врытом в землю жбане, украшенном под японский прудик, печка, которая дровами топится. И мой папа с многочисленными детьми и бывшими женами в друзьях, всеми такими буддо-кришнаитскими, в пути по йоге к просветлению. Что ж, кажется, даже одной встречи «сватов» хватит, чтобы стать незабываемой. Из серии «кошмары» и «трагикомедия». Я заснула, ухватившись за идею, что надо бы свадьбу с Мишей сыграть, скрывшись от всех, чтобы избежать классово-социального конфликта…
Проснулась я от взгляда. За окном было светло и снежно. Валерий Иванович Бургасов сидел в кресле напротив и смотрел на нас с Мишей. Почти с любовью, но очень деловито. Ой, хорошо, что я одета! Миша почувствовал, что я встрепенулась, и тоже проснулся. Обернулся, крякнул спросонья.
— Папа?!
— Ну, дети, — сказал Валерий Иванович. — Довольно спать. Я решил. Свадьбу будем праздновать в Петербурге. В Шереметевском дворце. Там вполне прилично.
— Э-э, а ты не хочешь нас спросить? — спросил Миша, протирая глаза.
— Так, сын, не будем снова про снег и бамбук. У нас не «Что? Где? Когда?». Я уже за вас подумал. И всё решил.
Я моргнула, натягивая на себя одеяло. Странно, что он мнение изменил. Я чего-то не знаю? И ведь вряд ли скажет…
— Вот видишь, твоя Вика согласна, — сказал Валерий Иванович, вставая. И погрозил мне шутливо пальцем: — Будет не согласна, отберу у тебя завод и по миру пущу. Просыпайтесь, дети, сейчас принесут завтрак. Если не понравится, скажете. Уволю тут всех к чертям собачьим.
Он вышел, оставив нас смотреть друг на друга и хлопать ресницами. Миша первым подал голос:
— Тебе не кажется, что пора делать ноги? — и тут же бодро вскочил с кровати.