— Нютка, — улыбался папа, затисканный и зацелованный. — Ой, Нютка… Надеюсь, внук будет. А то вы меня задушите вдвоём, если девочка…
— От любви! Папочка!
— Ну, вот и хорошо, — выдохнул он удовлетворенно. — Теперь можно и чай пить спокойно. Там у нас пряников нету?
Я глянула в хлебницу.
— Есть, — попробовала на мягкость. По-моему, это ещеё те, что я перед пропажей покупала… — Ими только гвозди забивать, но лучше выкинуть ради мер предосторожности.
— Насчет предосторожности, — посуровел мгновенно папа. — Тебе, Нютка, понятно, нужны положительные эмоции. Но ты моя дочь и должна понимать, что пока я не засажу гада, который тебя похитил, надо быть начеку. С работы уволишься. Никаких поздних гулянок. Бабушку из Мезмая вызовем, чтоб ты не одна была, пока мне отпуск не дали.
— Бабушку-то зачем? У нас тут и так развернуться негде, — удивилась я. — И потом из неё охранник никакой. Только паникёр. И в отпуск ты же летом собирался…
— А тебя кто охранять будет? У меня нет денег на надёжного телохранителя. С ребятами из патруля я договорюсь, чтобы с университета тебя домой отвозили, когда занят буду.
— Пап, это уже конвоем попахивает, — кисло улыбнулась я. — Ты успокойся: я дома, со мной всё хорошо, и больше ничего не случится.
— Я должен в этом удостовериться.
— Но ведь всё не предусмотришь. Вообще мне и кирпич на голову может упасть. Ты ж не будешь передо мной с сачком бегать?
— Зачем с сачком? — опешил папа.
— Кирпич ловить. Или шлем на меня надевать…
— С сачком нет. А насчет шлема надо подумать.
— Ну, па-а-ап! — закатила я глаза.
— И на курсы самообороны тебя запишу, — папа явно не шутил, и это пугало. — И экстремального выживания. Чтобы не терялась в любой ситуации. Завтра с утра я забегу на работу на пару часов. Потом пойдем к психологу.
— Зачем?
— Насчет памяти. И прочего. Не перечь.
— Да я молчу.
— После к Федор Иванычу в больницу. Пройдёшь обследование. Анализы сдашь. Всё, как положено. Запишу тебя на права учиться, чтобы сама водила. Машину купим, я кредит возьму.
Я оторопела от размаха папиных мыслей по защите меня.
— Потом в полицию и в оружейный.
— А это ещё зачем?
— Во-первых, документы восстановить. Во-вторых, баллончиком теперь не обойтись, — буркнул папа. — Купим электрошокер, самый мощный. И травматику, пистолет. Потом в тир, пристреливаться.
Мои глаза чуть из орбит не выпали. Потому как я думала о кафе-кондитерской, чтоб отпраздновать моё возвращение, о том, что мне нечего надеть — одни штаны в шкафу и футболки, а хотелось чего-то красивого — платьичка. И в детский заглянуть: мне так и мерещились пинеточки — то розовые, то голубые. Хотя рано ещё. Ну, хоть мишку плюшевого!