— Сто пятьдесят на сколько?
— На девяносто, — выдавила я и, вдруг осознав, что так пялиться на незнакомых молодых людей неприлично, смутилась и отвела глаза. — Надо таблеточку какую-нибудь выпить… Что вы обычно принимаете?
— Эгилок, — радостно ответила Варвара Степановна. — Вот спасибо, девочка! Славушка, угости Анечку плюшками. Я напекла сегодня по случаю приезда Ираклия. Вы не знакомы? Это мой внучатый племянник… Ираклий.
— Очень приятно, Аня, — пискнула я.
— Это взаимно, — поклонился мне невероятный родственник Славика и добавил так, будто пробовал на вкус и наслаждался каждым звуком: — Аня…
Ему только эротические сцены озвучивать!
— А чайник уже вскипел, наверное, — вставил сосед. — Плюшки у бабушки суперские! Сегодня особенно! Не отказывайся, Анют. У нас ещё и конфеты есть.
Я разрывалась от внезапного приступа робости и желания остаться, не уверенная, что будет правильным. Но с моего языка слетело само:
— Ужасно люблю плюшки!
Варвара Степановна с видом выполненного долга легла на высокую, в половину её роста подушку и сказала:
— Я полежу. А вы, Славушка, идите с Иром, поухаживайте за девушкой.
— С великим удовольствием, — с придыханием произнёс молодой человек с редким именем Ираклий и сделал приглашающий жест в сторону гостиной: — Прошу вас, Аня.
И я пошла, словно он меня околдовал. Села на диван перед журнальным столиком. Удивилась тюльпанам в вазе. Тронула пальцем вышивку на узкой льняной скатерти. Глянула на шоколадные конфеты в хрустальной корзиночке. И подняла глаза. Он смотрел на меня. Жадно. Жарко. Словно взглядом хотел меня… выпить.
Я выдохнула, мои губы раскрылись, как перед поцелуем, по телу пробежала волна…
Ничего себе! Что творят со мной гормоны! Врач говорила об этом сегодня, о возможных приливах, о повышенной эмоциональности, перепадах настроения, однако такого я не ожидала.
На стене тикали часы. Моё сердце стучало быстрее. Надо бежать, но не хочу…
— А вы откуда к нам приехали? — решилась я разорвать огнедышащее молчание.
— Издалека.
— Ир из Венесуэлы, — вдруг вклинился в наш разговор Славик.
А я и забыла о его существовании! Он поставил на столик поднос с фирменными плюшками Варвары Степановны, в виде сердечек со сливочным маслом, посыпанных сахаром. Пузатый чайник и три чашки из сервиза с красными розами перекочевали на скатерть.
— Его предки давно из СССР уехали. Иммигрировали. Ещё во времена, когда Бродского травили. Тоже инакомыслящие.
— И вы никогда не были в России раньше? — спросила я.
— Никогда.
— У вас прекрасный русский, — заметила я и принялась разворачивать конфету, чтобы хоть чем-то занять дрожащие пальцы.