С новыми мыслями я направился к линии прибоя, вскинув взгляд вверх. Висевшее над головой небо с клочками облаков одновременно тревожило своей вышиной, несравнимой ни с одним потолком, и навивало какие-то приятные мысли. Ходить вне помещений без скафандра, это было чем-то удивительным, взывающим к инстинктам древних жителей Земли, совершавших подобные прогулки каждый день. А ещё они могли погружаться в тёплые воды гигантских луж и лежать в них в своё удовольствие. Стоило воспользоваться перерывом в тренировках и испробовать на себе подобное хотя бы в виде симуляции.
***
Несомненно, среда, в которой растёт человек, сильно влияет на предпочтения и вкусы. Вот и сейчас, я понял, что жизнь на луне газового гиганта не смогла обойти мою способность получать удовольствие в весьма распространённом способе отдыха планетников. Собираться в тёплое время года вокруг водоёмов, плавать в них и принимать солнечные ванны, лёжа на берегу.
Я привык к другой картине. Большие объёмы воды - это всегда лёд. Надёжный и прочный панцирь, уходящий на километры вниз. В нём можно создать теплоизолированные помещения и по нему можно спокойно ходить. Если же вода жидкая, то её объём уместится в миску, в противном же случае её нельзя увидеть. Доступ к трубам и водохранилищам имел только специализированный персонал.
Мой мозг просто не воспринимал эту картину, как нормальную. И пусть где-то там, глубоко в лабиринте синаптических связей, что-то начинало движение и награждало меня эндорфином за действия, что совершали предки на далёкой Земле. Слишком далёкое, забытое, оно приносило радость первые несколько часов на пляже, когда мне открывалось, что-то новое и неизведанное. Теперь же неуклюжее барахтанье в растворе солей и улавливание ультрафиолета, просто-напросто надоело. Наверное, более юный мозг, что ещё не попадал под прицел нейроинженеров и не участвовал в монотонной, повторяющейся работе, лучше бы воспринял окружающую картину. Не знаю.
Как бы то ни было, закат я встречал сидя на раскладном стуле близ линии прибоя. Лёгкий бриз приятно холодил кожу и трепал ткань хитона. Где-то за спиной, играла музыка. На темнеющей глади океана пробегали огненные росчерки, формирующие терранские буквы. Наложенные дополненной реальностью на волнующуюся гладь слова сплетались в историю. Письмо, второй после устной речи способ передавать информацию между людьми до сих пор оставалось в ходу. Безусловно, с моими нейроимплантатами, я мог с таким же успехом погрузить себя в иную симуляцию и наблюдать историю непосредственно. Но привычнее и приятнее было вглядываться в наложенное изображение текста, пробегая по строчкам символов, что заставят моё воображение работать. Точно так же, буквы ложились на стены жилых отсеков в моём предыдущем месте жительства, скрашивая часы отдыха. Да и не каждую книгу переиздавали в виде симуляции, как ни как обладателей улучшенных нейрошунтов было отнюдь не подавляющее большинство.