«Это будет неплохо, — подумал он. — Надо утереть нос Стояну… Знай наших!.. Только как бы не попасть в дурацкое положение. А вдруг Петр с Петровицей скажут моему отцу: поздно! Вдруг не захотят отказать? Какими глазами я буду смотреть тогда на своих приятелей? Впрочем, не беда! Скажу им, что отец сватал Пенку, не спросив меня. А что скажет моя Цона? Заплачет, бедная!.. Куплю ей браслетку, сукна на кунтуш. Женщины легко утешаются. Но она сказала мне, что беременна. Это мне уже не подходит… С монашками — с теми проще. Я их никогда не обманывал, никогда им не обещал верным быть. Они свою честь дешевле продают: одной — сукна на рясу, другой — материи на платье, третьей — деньгами немножко, четвертая попросит библию протестантскую купить, а пятой ничего не надо, только твоей любви! Прощайте, милые мои монашенки! Вашего Николчо женят. А потом что?.. Да то же самое. Женатому-то можно к самой игуменье ходить».
Через несколько минут после этого семейного конгресса чорбаджи Нено надел кафтан и, шепнув несколько слов на ухо жене, ушел. По дороге голова его довольно напряженно работала, хотя ожиревшие мозги не раз теряли нить рассуждений. Скоро он остановился перед домом бая Петра и, наклонившись через порог, крикнул:
— Собаки есть?
— Входи, входи, нету, — ответил приятный высокий голос.
Нено вошел. Глазам его представилось живописное зрелище. На земле, на разостланной рогоже, сидела Пенка и шила; рядом Петровица чесала шерсть. У обеих были веселые, счастливые лица. Увидев их, Нено почувствовал угрызение совести и покраснел. «Я пришел разрушить счастье этих добрых людей, которые не сделали мне никакого зла, — подумал он, невольно останавливаясь. — Наш Никола не пара этому ангелу… Но ничего не поделаешь… Меня дома на части разорвут, если я ни с чем приду. Не робей, Нено! Я тоже своей хозяйке не пара был, да господь помог».
— Петра можно видеть? — спросил он.
— Он у себя, проходи в дом, — ответила Петровица.
Войдя в маленький домик бая Петра, чорбаджи Нено застал хозяина в том виде, который имеют почти все лентяи в летнее время: он сидел полуголый и время от времени вытирал себе лицо, по которому ручьями струился пот. Приятели приветливо поздоровались.
— Хотел бы я знать, какое дело заставило тебя прийти ко мне в такую жару, — сказал бай Петр.
— Ох, не говори, — ответил чорбаджи Нено, садясь у окна. — Эта жара прямо извела меня. Я еле дошел. Скажи своим, чтобы холодной водички мне дали.
Бай Петр, не сводя с гостя умиленного, благоговейного взгляда, крикнул женщинам, словно глашатай, не называя по имени, чтобы принесли воды. Через некоторое время вошла Пенка. Поставив перед гостем зеленый кувшин, полный холодной воды, она тотчас ушла опять во двор. А чорбаджи Нено, откашлявшись, промолвил: