Впрочем, занятость сотрудников планового отдела института, да и всех остальных в это время уже была весьма условной. Ведомство, к которому относился институт, в последние годы не раз переформировывали, объединяли с другими, а потом снова разъединяли. В этой неразберихе здание института оказалось выставленным на продажу через аукцион. О том, что здание продано, в институте узнали лишь месяц спустя из-за странных бумаг, которые стали приходить в его адрес.
Одна из таких бумаг попала в плановый отдел и поставила Ольгу Петровну в тупик. Содержание самой бумаги было вполне безобидным, но преамбула в ней гласила: «В связи с приватизацией здания института прошу вас!..»
С этой бумагой в руках Ольга Петровна отправилась к заместителю директора. Тот не смог прояснить ситуацию, и вместе они пошли к директору. Только через неделю общими усилиями руководства института, наконец, удалось выяснить, что здание попало в приватизационный список уже более года назад. Включило его в этот список уже расформированное ведомство. Но от этого не легче. Список был утвержден в правительстве законным путем, и обратного хода уже нет.
Вот тут Ольга Петровна и обратилась к Кузнечику. Простите, к Аркадию Викторовичу. Тот взял в руки бумагу, повертел ее в руках, и спросил: «А что, собственно, Ольга Петровна, вы хотите узнать? Кто выкупил здание? Отвечу. Здание института выкупил я!»
Трудно представить себе шок, который испытала в эту минуту Ольга Петровна, а вслед за ней директор, его заместители и все остальные сотрудники института. Как могло случиться, что принадлежавший государству институт, вдруг, так просто был продан в частные руки, и кому? Рядовому сотруднику планового отдела!
Наверное, шок был бы меньше, если бы о его продаже было известно заранее. Если бы институт был выкуплен, например, какой-нибудь западной фирмой. Но все эти «если бы» уже не имели никакого смысла. Дело сделано. Можно обращаться в суд. Но судиться-то придется не с покупателем, а с продавцом, то есть с государством! А с него, как известно, взятки гладки…
Директор института, весьма пожилой человек, лишь лет на пять моложе Алексея Федоровича, хорошо известный в своей среде, очень тяжело, но трезво воспринимал ситуацию. Он предложил пригласить Аркадия Викторовича на разговор, что и было сделано незамедлительно.
Войдя в кабинет директора, Аркадий Викторович поздоровался и сел за стол, не обращая внимания на злобные взгляды присутствующих.
— Не могли бы вы, Аркадий Викторович, прокомментировать наше неведение и свою покупку! — сказал директор.