Князь принял Андрея в библиотеке, где, несмотря на теплую погоду, горел камин. В расстегнутом камзоле он полулежал в кресле. Его перевязанная бинтами правая нога без башмака покоилась на вышитой подушке. Секретарь подал князю рекомендательное письмо и лорнет. Старик не спеша прочел его, отложил в сторону, вытер платком слезящиеся глаза, и проговорил, будто с трудом:
— Учиться приехали, юноша, правильно это. Уж больно мало у нас на Руси людей образованных. А римское право — всему основа. Знать его надо, как, впрочем, и многое другое. Историю, например. Может Наполеон, будь он чуть лучше образован, на Россию бы зубы и не точил.
Голос князя немного окреп, и он продолжил:
— Доносят мне, однако, что точит он зубы на нас. Карты России к себе затребовал, справки всякие приказал про нас собирать. Вот и ко мне подкатывались французики. Напиши нам мол, сколько людей в стране проживает, какой урожай собираете, еще много чего спрашивали. Но я отвечать не стал. Народу у нас, говорю, много, ох как много. Считать уж устали. А урожай-то мне ни к чему знать. О том купцы ведают.
Он передохнул немного, снова вытер платком глаза, и заговорил уже о другом:
— А со мной видишь, какая история приключилась. Уж не ведаю, оправлюсь ли. Зато полковнику Чернышеву-то как подфартило! Героем стал. И все на том же пожаре. Женушек маршалов Нея и Дюрока из огня вытащил, еще много другого народа спас. Наполеон, когда свою жену в карету посадил, назад на пожар вернулся. Распоряжения раздавал, ну и Чернышева приметил. Он его и раньше знал как курьера нашего государя, а теперь совсем к себе приблизил. Запросто принимает, беседует с ним. Думаю, нам от этого польза будет.
Видно, совсем уморился князь разговором. Глаза прикрыл. Секретарь сделал гостю знак, что, мол, пора уходить. Андрей поднялся с кресла, поклонился, поблагодарил князя за прием, за беседу. Тот кивнул, не открывая глаз.
Второй визит Андрей нанес графу Нессельроде, ведавшему в русском посольстве финансами. В отличие от Куракина, граф принял юношу холодно:
— О чем просить изволите? — спросил он, прочитав рекомендательное письмо, но, узнав, что, кроме покровительства, от него ничего не требуется, несколько потеплел и стал рассказывать гостю местные сплетни о здешних русских, коих находится в Париже по его подсчетам числом до тысячи. Из них человек пятьдесят, шестьдесят — весьма светские люди. Остальные так себе. Говорил он в основном о том, кто, зачем и с кем сюда приехал, какие выезды держат, какие суммы здесь проигрывают в карты и тому подобное. Вопросов он более не задавал, а на прощание пообещал рекомендовать своим знакомым приглашать Андрея к чаю и на балы.