Она продолжила рассуждать в том же духе, отправляясь в комнату. Михаил же остался ждать в коридоре. Невольно задался вопросом, а что делает эта старушка в нефтяном поселке? Не похоже, чтобы с ней кто-то жил. Да и квартира, кажется, однокомнатная. Бедненькая, но чистенькая. И сама старушка ему тоже понравилась.
— А… выживете тут одна? — вежливо поинтересовался Михаил, с благодарностью принимая зеленку и лейкопластырь.
— А что? — тут же подозрительно воззрились на него старческие глаза.
— Не подумайте ничего. Просто, мне казалось, что живут тут одни работяги, — торопливо принялся оправдываться.
— Ну так, милок, у работяг есть семьи. И у меня была…
— Была? — подметил он печаль в голосе старушки.
— Сын, невестка и внучок, — сокрушенно кивнула она.
Как-то вдруг стало страшно выслушивать ее историю дальше. Но и остановить ее не смог, как и позорно сбежать.
— Погибли сын с невесткой — потонули в море. А Ванюшку забрала сватья к себе жить. Ну а я осталась тута, где могилки любимых, — совсем тяжко вздохнула старушка, и душу Михаила затопила непривычная жалость.
— И вы тут совсем одна живете?
— Одна, милок.
— А на что, извините за нескромный вопрос?
— Так на пенсию сыночка. Он же работал на вышке, и добрые люди решили, что погиб он при исполнении служебных обязанностей. Платят пенсию и мне, и Ванюшке, делят пополам. Ну и свои честно заработанные за жизнь копеечки получаю, — так по-доброму улыбнулась старушка, что сердце Михаила сжалось в сентиментальном спазме.
Захотелось сразу озолотить ее, но разве ж она примет такую помощь? Вот ведь, живет без излишеств, даже в нужде, а сразу видно, что гордая. И память чтит об ушедших раньше нее, что тоже достойно уважения. В общем, количество мысленных зарубок пополнилось еще одной. А старушку Михаил тепло поблагодарил за помощь.
Он ожидал увидеть Нику на диване со страдальческим выражением лица и никак не думал, что будет она стоять у окна, в своих чертовых наушниках и вовсю приплясывать. Вот, значит, как? Нога у тебя болит? Ну держись, симулянтка!
Недолго думая, Михаил приблизился к Нике со спины, зацепился за край полотенца и резко потянул то на себя. Да, не самый умный поступок. Даже мальчишеский и совершенно не достойный уважающего себя мужчины. Но именно эта мысль первой пришла на ум и безумно ему понравилась.
— Ай! — взвизгнула Ника, когда осталась без всего, в чем мать родила.
Голенькая, красивенькая и до ужаса аппетитная и желанная. Михаил не мог оторвать от нее взгляда, жадно скользя им по упругой груди, плоскому животику и манящему треугольнику с легким пушком. И на губах его все шире расползалась улыбка людоеда.