— А я нет. И пропусти меня, уже, пожалуйста, — спокойно попросила она. Видимо спокойно, но он-то замечал ту панику, что плескалась на дне ее глаз. Чего она боится? Или кого? Его или себя?
— Ника, я просто решил тебя навестить, ничего больше, — отступил он все же на шаг. — Не кажется ли тебе приличным предложить мне хотя бы чашечку чая?
— Для этого мне придется пригласить тебя к себе домой, — склонила она голову набок.
— Это проблема? — невольно усмехнулся он.
Она вступила в игру — ему же это нравилось все больше.
— А их ты с собой возьмешь? — кивнула Ника на одного из охранников.
— Думаю, что они могут подождать меня и за дверью. Не станешь же ты метать в меня ножи?
— Даже не знаю… — протянула Ника, а Михаил едва скрыл ликование, когда различил в ее голосе игривые нотки.
И кажется, она лукавила сейчас — может быть она и не скучала по нему, но видеть явно была рада.
— Ладно, пошли, напою тебя чаем, раз уж ты тут… Но учти, дома у меня бардак! И чтобы я от тебя ни слова не услышала по этому поводу! — погрозила она ему пальчиком, который ужасно захотелось облобызать.
Бардак — это мягко сказано. Вот уж не думал, что девичья обитель может выглядеть настолько захламленной. Нет, тут не было грязно, да и квартира показалась ему ужасно тесной — крохотная комнатка, метровый коридор и мизерная кухня. И повсюду царили причиндалы для букетов, по всей видимости. Как она умудрялась что-то нужное во всем этом находить, оставалось только недоумевать.
— Как видишь, я не преувеличивала, — изучающе посмотрела на него Ника.
Интересует его реакция? Или она надеялась этим отпугнуть его? Не тут-то было, дорогая! Он видел бардаки и посерьезнее творческого беспорядка. Да и сам умел такой наводить, хоть и не помнил, когда занимался этим в последний раз. В его доме обычно царил идеальный порядок.
— Вижу, и мне на это плевать, — спокойно отозвался Михаил и без приглашения прошел на кухню.
Точно, не больше четырех метров. Ну что ж, он уже заранее предвидел, как Ника будет нервничать, находясь рядом с ним в столь замкнутом пространстве. А уходить он не собирается, и кажется, кухня в этой квартире — наиболее чистое место. Размышляя таким образом, Михаил и уселся на табурет возле окна. Нике ничего не оставалось, как последовать за ним, а потом и замереть возле него по стойке смирно. В этот момент он снова едва сдержался, чтобы не притянуть ее к себе — ведь дотянуться до нее можно было руками и без труда.
— Вольно, — неожиданно для себя рассмеялся он. — Ну то есть, я хотел сказать, что не стоит так напрягаться в моем присутствии.