– Так точно, ваше превосходительство, но…
– Никаких «но». Это приказание. Поторопитесь. У нас осталось мало патронов. Ваша командировка из самых важных.
Я откозырял и вышел в самом плохом настроении. Хм… А если путь не свободен? Он не хочет рисковать казаком. Я не могу поверить, что все поголовно пьяны. Вот что случается, если не пьян. Лучше бы я напился – послали бы другого.
Мне вовсе не улыбалось путешествовать на паровозе. Можно встретить красный разъезд, или испорченный путь, или наскочить на мину. Но делать было нечего. Я поручил Дуру и карабин брату, взял с собой непьющего казака-старовера, два ящика водки и отправился на вокзал.
Оставив водку под охраной моего непьющего казака, я явился к коменданту станции, капитану, очевидно, мобилизованному из местных.
Капитан, читая мою командировку, зевнул, потянулся и сказал, чтобы я пришел через несколько дней. Сейчас мой отъезд невозможен.
– Я должен ехать сейчас же, чтобы вернуться перед уходом дивизии.
Вместо ответа он пожал плечами.
– Если вы не можете или не хотите помочь мне в моей командировке, то я устроюсь и без вас.
Моя молодость ему, видимо, не импонировала. Он посмотрел на меня с улыбкой.
– Действуйте, молодой человек.
Было ясно, что он надо мной насмехается. Он еще не успел проникнуться духом Добровольческой армии и исполнял свою должность с прохладцей. Я кипел, но сдержался, повернулся и пошел к начальнику станции.
– Невозможно. Уверяю вас. Все паровозы…
– Взгляните, – сказал я ему. – Вот совершенно исключительный пропуск.
И я показал ему две бутылки водки.
– Они будут ваши, если я смогу уехать через час.
Глаза его заблестели, он облизал губы и почесал за ухом.
– Вот ведь какое дело. Я сделаю все от меня зависящее, но сомневаюсь…
Он понизил голос и обернулся на дверь.
– Машинисты и особенно кочегары ненадежны… Они могут устроить саботаж…
– Можно мне с ними поговорить?
Машинист явился. Вся его осанка говорила, что он полон дурной воли и, вероятно, коммунист.
Сколько времени вам понадобится, чтобы привести в готовность ваш паровоз? Машина не в порядке. Нужно ее пересмотреть и заменить некоторые части, которых у нас здесь нет. И потом… Я хочу ехать через двадцать минут.
Он усмехнулся снисходительно и не удостоил меня даже ответом.
– А это?
Я показал ему две бутылки водки.
Его усмешка исчезла. Он вытаращил глаза и пробормотал:
Действительно, паровоз… Не знаю, право… Если мы уедем через двадцать минут, – бутылки ваши. Если нет, – я буду искать другой паровоз.
– Не валяй дурака, Никита, – сказал начальник станции. – Попользуйся таким случаем. Все наши бутылки зависят от тебя.