Этот случай применения террора в большом размере – совершенно исключительное явление. За все время гражданской войны я о другом таком случае не слыхал.
Террор применялся монголами в XIII столетии как тактическая мера. Паника им предшествовала, и все бежало. Террор введен как система у коммунистов. Без террора большевизм немыслим. К сожалению, террор всегда имеет успех.
После побоища красные не пытались больше захватывать Бахмач. Во-первых, мы фактически уничтожили большую часть их войск, и, во-вторых, в оставшихся войсках распространилась паника.
Вернувшись в город Бахмач, мы снова нашли несколько изуродованных трупов наших, которые до некоторой степени оправдали расстрелы.
Мы находились в области, которую называют лесостепь. В степях кавалерия имеет явное преимущество перед пехотой в маневренности и быстроте действия. Но в лесу пехота имеет преимущество перед конницей, которая вообще в лесу действовать не может. Мы били красных в полях, они уходили в лес и ночью нас атаковывали.
Из Бахмачской операции я вынес три убеждения: 1) что человек большая сволочь, 2) что террор всегда достигает цели, 3) что кавалерия в лесу действовать не может. При походах на север в лесную область ей будет трудно.
Темерченко
Невольный и бессильный свидетель расстрелов, Обозненко подошел ко мне.
– Я больше не могу видеть это избиение. Зачем вы стреляли? Надо было дать им убежать.
– Я и сам не рад, но в первый момент я думал, что они нас атакуют.
– Пойдите, выберите человек двадцать для батареи. Если они нам не понадобятся, мы отдадим их потом, когда страсти улягутся.
Я сел на Дуру и въехал в бледную, запуганную толпу пленных. Инстинктом они поняли, что я представляю спасение, и стали жаться ко мне. С высоты седла я всматривался в лица.
– Ты, иди сюда… Ты тоже… Ты, нет, не ты, а твой сосед…
Я выбирал простые, наивные лица. Это может показаться странным, но мы научились узнавать коммунистов только по лицам. У коммунистов была твердость, даже жестокость в глазах. Все пленные были уже раздеты, в одном белье. По странной случайности один высокий тип сохранил сильно поношенную черную барашковую шапку и потому выделялся. Этот, конечно, коммунист, – подумал я о барашковой шапке. Кому понадобилась их пропотелая и вшивая одежда?
Я пересчитал выбранных, их было двенадцать. Сжалился над двумя мальчишками и взял их. Они оказались беспризорными и закоренелыми преступниками. Наши солдаты пороли их почти ежедневно за гадкие проделки. Они были неисправимы, например, мочились в суп. Наконец, солдаты, потеряв терпение, решили их расстрелять. Первой батарее нужна была соль. Я дал им мешок соли с условием взять от нас мальчишек и нам их больше не возвращать.