В это время появился полковник Кузьмин со своим Первым офицерским конным полком.
– Что вы тут делаете? Утекайте, и живо. Мы последние, за нами идут красные. А вам еще нужно спуститься с кручи.
Все же он остановил свой полк и рассыпал его в лаву.
Справа от нас на железной дороге в станице Гниловской горел состав со снарядами. Снаряды разлетались и взрывались. Это служило нам прикрытием фланга. Едва ли красные сунутся с этой стороны. От нас сверху не было видно реки, но мы увидали колонну пеших и всадников, идущих в направлении к Койсуту на том берегу. Слава Богу, лед держит пешего и всадника. А вот выдержит ли орудия? Я заранее придумал план спасения, если лед окажется слишком тонким: раздобыть доску, лечь на нее и с ней ползти через тонкий лед. Но тогда спасусь я, а батарея и Дура погибнут.
Дорога шла вниз зигзагами, очень крутая и обледенелая. Отпрягли два передних выноса, поставили тормоз на колеса, Юдин перекрестился и стал спускать мое орудие на одном своем чудном корне. Мы повисли на орудии, стараясь его задержать, но оно скользило все быстрей. Дышло уставилось в небо, кони почти сели на зады. Ход все увеличивался, и Юдин перевел лошадей на рысь, чтобы орудие их не раздавило, потом поскакал, уходя от пушки. Мы с волнением за ним следили. Удастся ли Юдину взять поворот, не будет ли он отнесен в обрыв? Юдин скакал у поворота, скрылся за ним, появился ниже. Лошади шли карьером. Опять скрылся за поворотом и появился совсем внизу. Юдин постепенно сдерживал лошадей и остановился. Мы вздохнули с облегчением: каков молодец Юдин!
Я забрал все запряжки и побежал с ними вниз переправлять орудия. А Юдин на своей чудной паре лошадей спустил все четыре орудия с кручи. Ни другому ездовому, ни другим лошадям доверить эту опасную операцию было немыслимо. Перед нами спускалась вторая гвардейская батарея и оставила на обрыве опрокинутый ящик. Скорняков с номерами остался наверху спускать повозки, а я с ездовыми был внизу у реки. Лед был белый, покрытый снегом, а посередине зловещая прозрачная полоса тонкого льда, там, где прошел ледорез. Я выбрал место, где было много кусков старого льда. Запряг только передний вынос, чтобы распределить тяжесть и, если орудие провалится, спасти лошадей. Под сошник положили доску, чтобы он не перерезал лед. Сам я встал на один из старых кусков льда, чтобы в случае чего обрубить постромки.
– Ну, Темерченко, с Богом. Веди.
Темерченко с улыбкой повел свой вороной передний вынос. Лед заходил ходуном у меня под ногами. Это было до того жуткое чувство, что я малодушно бросился бежать на другую сторону. Но орудие перешло благополучно. Стали переводить другие орудия.