– Где ваши наблюдатели? Я ничего не вижу.
– Подождите немного, ваше превосходительство. Они опять соберутся.
Ждать пришлось довольно долго, и Авалов воспользовался этим временем, чтобы меня отчитывать. Солдат-наблюдатель у трубы прервал его.
– Опять один лезет на колокольню.
Авалов сам приник к трубе.
– Вот и второй, и еще третий поднимается… Что вы думаете, поручик? Стрельнем?
– Осмелюсь предложить подождать, чтобы их собралось побольше.
Авалов увлекся и отдал несколько раз приказание стрелять. Командир дивизиона, генерал Колзаков, забеспокоился и вызвал меня по телефону.
– Что вы там вытворяете, Мамонтов? Вам же сказано не стрелять.
– Это не я стреляю. Стреляет князь Авалов.
Этот последний, который слыхал наш разговор, кашлянул смущенно.
– Конечно, надо экономить снаряды. Но трудно удержаться, когда перед тобой такая цель.
Он спустился с колокольни. Я больше не стрелял.
В тот же день конно-горная спрятала орудие перед разрушенным мостом. Когда красные стали его чинить и собрались на нем в большом количестве, то наши ахнули по ним картечью и, пользуясь общим замешательством, увезли орудие.
Ново-Корсунская
Часов в 10 утра мы услыхали выстрелы. Никитин приказал седлать, заамуничивать, и батарея вышла из станицы Ново-Корсунской и пошла в поводу к югу. Навстречу нам скакал ротмистр Аглаимов, ахтырский гусар, татарин-блондин. Он носил эффектную форму мирного времени и золотую серьгу-полумесяц в левом ухе. Сидел на вороном коне.
– Капитан Никитин, – крикнул он. – Там влево красная кавалерия переправляется через реку. Задержите их, пока я не приведу своих гусар… Вон, вправо уходят кубанские казаки – они отказались драться с красными.
– А, сволочи, – сказал Никитин по их адресу. – Хорошо, ротмистр, я пойду к реке.
Никитин взял мое орудие и орудие Казицкого. Другие же две пушки и обоз направил с Погодиным за большие стога, где велел ждать нас.
У реки мы увидели два или три эскадрона красной кавалерии, которая переправлялась. Многие были уже в реке, а несколько всадников были даже на нашем берегу. Наши низкие разрывы шрапнели вызвали у них панику. Они стали бесцельно метаться по тому берегу. Те, которые были на этом берегу, опять бросились в воду. Никитин с увлечением гонял их. Но из-за холмов на той стороне прилетели две шрапнели недолетом. Потом две другие перелетом.
– Капитан Никитин, нужно уходить, – крикнул я ему.
– Сейчас, еще только одну очередь.
Он был увлечен, а я думал, что мы уже запоздали с отходом, – красные уже пристрелялись. Две шрапнели лопнули почти на батарее. Тогда Никитин дал приказание отходить.