Дура воскресала, она округлилась и повеселела. Значит, у нее не было болезней, а только истощение от бескормицы. Я нашел луг с хорошей травой под деревьями и стал выпускать Дуру пастись.
Наконец настал день или, вернее, вечер, когда я не мог поймать Дуру, чтобы увести с пастбища в конюшню. Она убегала, не давалась в руки. Это меня и злило, и радовало. Значит, выздоровела. Я пошел за братом.
Ты знаешь, я не могу поймать Дуру. Пойди помоги мне. О! Неужели? Значит, поправилась.
Она нам не далась, но мы загнали ее в конюшню. Брат был поражен.
– Как это тебе так скоро удалось ее исцелить?! Теперь у тебя прекрасная лошадь. Просто здорово.
Никто воскресшей Дуры, кроме брата, еще не видел. Но все видели, недели две назад, скелет Дуры, который я вел к себе в конюшню.
Офицеры батареи решили устроить скачки. Были два фаворита. Лора капитана Малова и донской жеребец капитана Базилевского. Участвовали и другие лошади. Пригоняя Дуру с пастбища – она бежала передо мною, но в руки не давалась, – я решил поседлать ее. Я ее еще не седлал.
Я выехал за околицу деревни и перевел Дуру на рысь. Немного наклонился – она увеличила рысь. Я еще наклонился – рысь еще увеличилась, еще и еще. Это было пьянящее чувство, казалось, ее резвости нет предела. Я перевел ее в галоп и потом пустил вовсю – карьером. Она летела как ветер. Но я пришел в себя и перевел ее на шаг и вернулся шагом. На первый раз довольно. Опасно слишком ее утомлять сразу. Каждый день, утром и вечером, я стал выезжать на Дуре и тренировать, постепенно увеличивая дистанции. Дура была очень резва.
Как-то в собрании мне предложили пари за одного из фаворитов. Я отказался.
– Почему?
– Я сам хочу принять участие в скачках.
– Но на какой лошади?
– На Дуре.
Все расхохотались.
– Что ты! Ее лошади затолкают, она упадет и сдохнет.
Я промолчал. Но когда в день скачек я выехал на хорошо вычищенной Дуре со смазанными копытами и расчесанной гривой, все ахнули.
Откуда у тебя эта лошадь? Это Дура. Не может быть!
Но по белому пятну на лбу ее узнали. Никто больше не смеялся. Пришли полковники посмотреть и тоже ахнули.
– Это просто колдовство, Мамонтов, – воскликнул Шапиловский.
– Я держу за Дуру и особенно за Мамонтова, – сказал полковник Кузьмин.
Я бросил ему благодарный взгляд – он был знаток и любитель лошадей.
– Поздравляю вас, – сказал полковник Колзаков, командир батареи. – Дура прекрасно выглядит.
Я сиял. Брат старался казаться равнодушным, но был горд нами.
Все же у меня было беспокойство – я знал, что Дура еще слаба и недостаточно натренирована. Все ее преимущество было в ее резвости, которая не могла долго длиться. К счастью, расстояние не было особенно большим. Я решил сразу вырваться и идти вовсю, не экономя сил напоследок. Только так Дура могла выиграть. А она должна была выиграть, чтобы заключить триумф своего воскресения. Я чувствовал, что она выиграет.