Сигнал вдруг резко прерывается, лицо Бена застывает на мониторе в странной гримасе, а потом плывет волнами. Клеменс ждет полминуты и отключается.
– У него проблемы с электричеством, – поясняет она, замечая недоумение незнакомого с причудами техники Теодора.
Атлас недовольно фыркает и скрещивает на груди руки.
– В Англию тебе нельзя… Дослушай сперва, девица. – Он ведет плечом, как только Клеменс открывает рот, чтобы возразить. – Англия – земля кельтов. Если мы с тобой правы, то в жилах твоих течет кельтская сила. На родной земле ее легче будет использовать. Очевидно, Персиваль будет ждать тебя там.
– С чего ты взял?
– Давным-давно я привез Клементину в родные земли, когда Несса попросила об этом. Знаешь, чем закончилось наше путешествие? Новой кровью и новой смертью.
– Но ведь… – Девушка хмурится, смотрит в лицо Теодору – зол, будто зверь, и оттого раскрыт перед нею. – Несса ведь умерла, ты сам говорил…
Атлас кивает.
– Это долгая история, не тебе ее слушать. Поверь мне на слово, как всегда верила. Я буду защищать тебя. Увезу вас с матерью подальше от Англии.
Клеменс хочет сказать, что теперь она точно не собирается слушать наставления какого-то бессмертного, но успевает только возмущенно вздохнуть. А потом слышит, что внизу хлопнула входная дверь и кто-то ходит по гостиной.
– Мама, – выдыхает Клеменс и идет ее встретить, взволнованная из-за каждой услышанной сегодня новости. И из-за матери тоже. Теодор тащится следом.
– Я поговорила с полицией, – вместо приветствия говорит Оливия. Вздыхает, трет пальцами лоб, оставляя заметный розовый след. – Они уже ищут его по всем своим каналам. Я позволила себе наглость отправить твоих друзей за город.
Клеменс кивает, не разрешая себе улыбнуться. Сейчас не время для лишних эмоций, верно?
– Вряд ли Персиваль кинется искать их на винодельне, но с ними там будет наша охрана. На всякий случай. И еще… – Оливия падает в кресло, сбрасывает с усталых ног туфли и, поднимая к дочери взгляд, добавляет: – Может быть, ты поедешь к отцу? Я пошлю с вами кого-нибудь из службы безопасности, они…
– Оставь их себе, – отрезает Клеменс. Она бы позволила себе выпад в сторону Теодора, но теперь, когда стали известны новые подробности запутанного дела, спорить с бессмертным кажется ей весьма нелогичным решением. – Теодор говорит, что в Англию мне нельзя, и я не хочу подвергать папу опасности. Со мной сейчас невыгодно находиться рядом, так?
Они обе молчат, и невысказанное согласие со словами Клеменс опускается им на плечи. Оливия вздыхает. Она кажется бледнее прежнего: страх и напряжение последних дней вытягивают силы и из нее.