– Ты что, куришь?
Вопрос приправлен таким осуждением, что первую затяжку Теодор делает, отвернувшись от девушки.
– Лихие годы в Америке, – говорит он, выдыхая горький табачный дым. – Дешевые сигареты, разбавленное пойло вместо добротного бурбона. Старина Фитц Спешиал в кармане. Рисковое было время.
Клеменс его не понимает, а Атлас не спешит объяснять.
– Когда прилетим, – рвано твердит он уже в третий раз, – ты будешь держаться рядом, ясно? И если встретим его, ты останешься со мной. Поняла? – Клеменс послушно кивает. – Никуда не отходи от меня, никого не слушай. Что бы ни случилось…
– Я никуда с ним не уйду. – Она тянет Атласа за руку, когда он оказывается у длинного зубчатого ряда кресел, и заставляет сесть с ней.
– Никуда с ним не уйдешь, да. – Он часто моргает, запускает пальцы в волосы. Смотрит на Клеменс. Отчего она такая спокойная?
– Повтори это еще раз.
– Что? – хмурится она.
– Скажи вслух: ты с ним никуда не пойдешь. Что бы там ни случилось.
Один уголок ее губ ползет вверх – Клеменс улыбается, насколько позволяет ей скованное страхом лицо.
– Я никуда не пойду с Персивалем. Останусь с тобой.
– Хорошо, – кивает Теодор.
Они не говорят об этом вслух, но все и так очевидно: Теодор наконец-то научился пользоваться этой странной невидимой магией, что хранится в словах ведьмы Клеменс.
Девушка берет его за руку, переплетает их пальцы. «Бен жив», – говорят ее действия. Теодор неуверенно кладет свою ладонь поверх ее, тонкой и хрупкой. Его сердце стучит ровно, хотя должно биться-биться-биться, разбивая грудную клетку, в страхе за Бена. Но Теодор рассматривает лицо сидящей рядом девушки, и ему вдруг нестерпимо, необъяснимо хочется расхохотаться в голос.
«Двух женщин вижу, – говорила ему гадалка. – Любовь вижу, желания сердца, порыв душевный. И цель, что с ними расходится».
Цель, что с ними расходится. Если это ответ твой, судьба, то ты опоздала.
Теодор склоняется к девушке, обнимает ее одной рукой. Клеменс чуть улыбается и вдруг выдыхает ему прямо в шею:
– Мы полетим через пятнадцать минут.
– Что?
Она выпутывается из его неловкого объятия и повторяет, глядя куда-то поверх его головы:
– Мы полетим через пятнадцать минут.
Атлас хочет спросить, какого черта Клеменс делает, но видит, как на большом табло время вылета их рейса в расписании перескакивает на полчаса назад.
Фоморова ведьма.
***
Аэропорт – такси – город. Теодор поторапливает водителя черного кэба как может, рычит на него, скалится, словно зверь, и бедняга то и дело испуганно оборачивается, боясь увидеть на месте пассажира какого-нибудь оборотня. Абонент Бен Паттерсон недоступен последние три часа, телефон в антикварной лавке не отвечает. Ситуация зеркально отражает ту, в которой Теодор уже был неделю назад. Только теперь его нутро пожирает действительный страх, а не навязанное одним бессмертным мальчишкой беспокойство. Он знает, что может увидеть и очередную издевательскую записку, и место взрыва взамен старой лавки, и бездыханное тело друга.