Он медленно садится на скрипучий стул за своей спиной, прислоняется к ребристой его спинке. Закрывает глаза, скрещивает на груди руки, чтобы скрыть, как они дрожат.
– Хорошо, – наконец отвечает он. И голос его хрипит и ломается, и он ждет, что Клементина, не заметив этого, вновь кинется с головой в собственные переживания. – Разве Шей не должен прийти ко мне, чтобы просить твоей руки?
Девушка вспыхивает, словно пламя.
– Ты мне не отец, и Шей это знает. Все в городе это знают, Серлас, и только ты все еще живешь в придуманном мире.
– Скажи это матери у себя в голове.
Они не должны ругаться теперь. Но ни он, ни девушка больше не подчиняются размеренному ритму жизни. Правила и границы этих правил, что они оба устанавливали для себя годами, теперь не имеют над ними власти. Клементине почти шестнадцать. Совсем скоро она сможет решать за себя. Она уже решает все за себя.
– А знает ли твой Шей, кто ты такая? – цедит Серлас. Яд плещется у него в горле, выливается в словах злостью, травит рассудок. Клементина давится возмущением и не может ему ответить. – Что он скажет, когда узнает всю правду? Расскажи ему до свадьбы, девочка, и посмотрим, что будет.
Она смотрит на Серласа долгую молчаливую минуту. Кусает губы, дрожит всем телом от невысказанной злости.
– И скажу, – выдавливает девушка. – Он хороший человек, он поймет.
Серлас в это не верит. Он знает, что и Клементина не думает так, как говорит. Сколько он ее помнит, девушке всегда хотелось быть собой, открываться миру и людям.
Только жизнь не может позволить им такой роскоши. «Быть собой» – значит обнажить истинную природу, которую этот мир не приемлет ни в каких формах. Ведьма и нестареющий проклятый – не самая лучшая компания для религиозного общества. Клементину не примут в нем. Ни влюбленный беззаботный Шей, ни кто-либо другой.
– Он знает, что я не злая, – шепчет Клементина, уже в разы неувереннее. Серлас чувствует, как меняется ее голос, видит, как сжимается она вся под его тяжелым взглядом.
– Ты не злая, – соглашается он. Ему бы усмирить свой гнев, унять ненужное вспыхнувшее желание, отдать девочку в руки тому, кто вдруг ее полюбил. Но Серлас не в силах.
Шей не спасал младенца, рискуя собой десятки и сотни раз. Шей не растил ее, отдавая все чувства – правильные ли, скудные – в обмен на девичьи улыбки и первые слова. Шей не видел, как взрослеет она, как становится девушкой, как неведомая никому магия делает ее сильнее и увереннее.
Как может Серлас отдать свою девочку Шею, который ничего не знает о ней?
– Ты действительно пойдешь за него? – спрашивает он, ощущая, как сердце в груди горячит кровь, как собственное тело перестает его слушаться.