Двести сорок девятый шаг он делает уже на вершине очередного холма, с которого виден небольшой городок в долине. Белые домики с черепичными крышами, прянично-маленькие люди, снующие во дворах за калитками, едущая вдоль оград повозка с молоком. Все выглядит нереально, слишком сказочно, чтобы быть правдой, и Серлас несколько раз старательно моргает, боясь, что этот мираж он себе придумал.
– Красиво у нас тут, ничего не скажешь, – кивает, будто прочитав его мысли, Шеймус и ведет Сер-ласа влево, к спуску с холма.
Их тропинка упирается в белую стену крохотного дома с покосившейся крышей. В отличие от своих соседей, этот не имеет ограды и калитки, внутреннего двора у него тоже нет. Шеймус открывает дверь и вводит спотыкающегося Серласа внутрь. Джошуа, спохватившись, запирает за ними.
– Мэриан! – кричит Шеймус вглубь дома. – Мы привели его!
На зов является женщина, слишком тонкая, слишком бледная, ростом едва ли выше своего двенадцатилетнего сына. Хозяйка осматривает согнувшегося в три погибели Серласа своими широко распахнутыми бледными же глазами и коротко кивает.
– Охладить голову, – говорит она мягким голосом, и Шеймус тянет Серласа к тазу с водой в углу комнаты.
Здесь довольно прохладно – должно быть, из-за каменных стен дома – и темно, несмотря на то что солнечный день в самом разгаре. Небольшие окна закрыты на все ставни, стекла в них мутные и блеклые. Неудивительно, что маленькая женщина, хозяйка этого дома, выглядит такой бледной.
– Сейчас, вот, – приговаривает она, неожиданно сильными руками помогая Серласу сесть на табурет перед тазом и склонить к нему голову. – Вода холодная, она поможет.
Ее акцент сильно отличается от акцентов мужа и сына. Пока Серлас приходит в себя под струей действительно холодной воды, его не покидает мысль, что судьба все же помогла ему на пути: он умудрился попасть в руки людей, говорящих по-ирландски.
– Вы… Вы из Ирландии? – спрашивает он, когда вода в тазу делается мутной донельзя и на дне его плещется весь песок с волос Серласа. Он устало прислоняется спиной к стене дома, закрывает глаза и ждет. Жена Шеймуса пообещала, что рассудок к нему вернется.
– Да, я из Галлоуэя, – кивает Шеймус. – Мы с Мэриан познакомились уже тут, я во Францию на заработки плыл, а потом остался. Красиво же здесь, правда?
Шеймус и Джошуа, рассаживаются за стол, пока Мэриан крутится у плиты. Запах жареных грибов щекочет Серласу нюх, и он так размякает, что не сразу вспоминает о самом важном, что должно бы его волновать.
– Клементина, – вспыхивает в его сознании и тут же обрывается на языке слово. – Простите, а где мой ребенок?