После убийства наследника австрийского престола Вена обвинила Сербию в покровительстве заговорщикам. Потребовала разрешить представителям австрийской полиции принять участие в расследовании. Белград ответил отказом.
Сербский принц-регент Александр Карагеоргиевич телеграфировал Николаю И:
«Мы не можем защищаться. Посему молим Ваше Величество оказать нам помощь как можно скорее…»
«Ваше высочество, — ответил Николай II, — может быть уверенным в том, что ни в коем случае Россия не останется равнодушной к участи Сербии».
Эти слова дорого обошлись нашей стране. Стоило ли обрекать на смерть миллионы людей ради того, чтобы не позволить австрийским полицейским участвовать в расследовании убийства эрцгерцога Фердинанда?
Решение, которое определит судьбу не только династии Романовых, но и всей Российской империи, далось Николаю II нелегко. Император колебался. Понимал, какая ответственность лежит на нем. Сказал министру иностранных дел Сергею Дмитриевичу Сазонову:
— Это значит обречь на смерть сотни тысяч русских людей. Как не остановиться перед таким решением?
«Я сидел против него, — вспоминал министр, — внимательно следя за выражением его бледного лица, на котором я мог читать ужасную внутреннюю борьбу, которая происходила в нем в эти минуты… Наконец, государь, как бы с трудом выговаривая слова, сказал мне: «Вы правы. Нам ничего другого не остается делать, как ожидать нападения. Передайте начальнику Генерального штаба мое приказание о мобилизации».
Николай II подписал манифест о вступлении в войну с Германией и Австро-Венгрией:
«Следуя историческим своим заветам, Россия, единая по вере и крови со славянскими народами, никогда не взирала на их судьбу безучастно… Ныне предстоит уже не заступиться только за несправедливо обиженную, родственную нам страну, но оградить честь, достоинство, целостность России и положение ее среди великих держав».
В Зимнем дворце устроили прием в честь офицеров Петербургского гарнизона. После молебна царь дал клятву не заключать мира до тех пор, пока хоть один вражеский солдат остается на земле России. Указом от 31 августа 1914 года Петербург переименовали в Петроград — на русский манер.
Британский министр иностранных дел Эдвард Грей печально произнес:
— В Европе гаснут огни. Мы больше никогда в нашей жизни не увидим их зажженными!
Первая мировая война стала катастрофой для Европы. Если бы не война, не случилось бы революции в России, наша страна развивалась бы эволюционным путем и миллионы людей не погибли бы во имя социализма.
Но кому дано предвидеть собственное будущее? Летом 1914 года ни одна сколько-нибудь значительная сила не выступила против начала Первой мировой войны. Даже влиятельная партия немецких социал-демократов, считавшихся противниками военных конфликтов. 4 августа 1914 года в рейхстаге предоставили слово депутату Гуго Гаазе от социал-демократической фракции.