Двухэтажный особняк, в который его привезли с вокзала в новеньком «Мерседесе» нежной голубой окраски, был словно вывезен и доставлен в живописное предместье города со строительной выставки. В ванных комнатах, а их было четыре, по две на каждом этаже, первозданно сверкала красками плитка, напоминавшая старинные гобелены с изображением рыцарской охоты на дикого вепря, поблескивали золотом многочисленные краны, через которые ванна, похожая по размерам на бассейн, наполнялась благоухающей ароматными снадобьями морской водой. В столовой был накрыт праздничный обед на три персоны. Братва, устроившая переезд Совы, работала на уровне кремлевских церемониймейстеров. Правда, в излишней роскоши чувствовался провинциализм, но все вещи, доставленные в особняк, были, бесспорно, высшего качества.
Стоило Сове принять ванну и пройти в столовую, как в ней появился его знакомый по Москве заказчик в сопровождении жгучей брюнетки. Он тепло поздоровался с прославленным киллером, познакомил его со спутницей, которую звали Наташей, и удалился, лукаво подмигнув новому владельцу роскошного особняка. На пороге на секунду остановился:
— Мы тебе на всякий случай выделили трех «быков». Вообще-то им приказано не мозолить тебе глаза, так что, ежели наткнешься, не вздумай сразу мочить — свои люди.
И бывший «заказчик», а теперь гостеприимный хозяин гулко расхохотался.
— А Наташа у нас универсал: и по хозяйству поможет, и дурную кровь успокоит. Не понравится, подберем еще хоть сотню.
Но Наташа понравилась. Она и вправду оказалась мастером на все руки: и отличной хозяйкой, и экономкой, и поболтать с ней можно было на все темы, и оттянуться по полной программе в кровати. Как определяется идеальная жена в старой присказке: должна быть на улице барыня, в кухне — кухарка, в кровати — проститутка. В жизни чаще случается наоборот: на улице — проститутка, в кухне — барыня, а в кровати — кухарка.
Медовый месяц в Мюнхене продлился недолго. Интерпол слишком пристально начал приглядываться к русским новоселам, и пришлось перебазироваться во Францию. Там девушку, которую подготовила для дорогого гостя местная братва, звали Жюли. Хотя на самом деле все обстояло несколько иначе — в снятую для Совы квартиру привели четырех парижанок «белорусского розлива», предоставив гостю самому выбирать достойную. Потом была Дания, опять Германия, и именно здесь его застал телефонный звонок из Москвы. Сова даже обрадовался ему, хотя жизнь за «бугром» была намного безопасней, чем в родных местах, но уж слишком пресной и благополучной.