— Так его же Натан потом за это взгреет.
— Он или тупой и не понимает этого или надеется отбрехаться. Скажет, что не знал о приказе. А может и правда не знал. Я его не видел в зале. Что я тебе объясняю? Сам видишь — здесь его нет.
— Да, но мы приказ слышали. И отвертеться не получится. Надо выпороть. Кто хочет?
— Никто не хочет. Все хотят посмотреть, как Арман пижона заморского проткнет.
Эрику хотелось обругать всех и каждого в комнате, но из-за тряпки только промычал.
— Гвидо, может ты?
— Я Гуидо — ответивший продолжал жевать. — Нет, не хочу.
— Давай я.
Кто-то гулкий вызвался из глубины зала.
Крейклингов осталось трое. Двое держали, третий бил.
Больно. Доброволец бил по спине изо всех сил, с размахом. Неумело, но старательно. Толстый прут из лозняка был вымочен в соленой воде и после пятого удара будто обжигал ставшей очень чувствительной кожу. Эрик сжал зубы, с ненавистью глядя в пол. Спустя какое-то время кто-то спросил:
— А сколько ударов уже?
— Не знаю, — ответил бивший, — я не считал. — Он замер с занесенной рукой.
Эрик знал, что было двадцать семь ударов, но говорить об этом не хотел, да и не мог.
— А сколько надо?
— Я не знаю.
— Да ладно, мне не трудно, не устал совсем.
Вот гаденыш!
— А не убьем его? Приказ-то другой был.
— Звон слышишь?
— Какой звон?
— Снаружи. Твои удары заглушали. А теперь слышно.
— Дерутся еще.
— А вот интересно…
Эрика снова хлестнули.
— Да подожди, прослушаем все!
— Ничего, потом расскажут. Да и что ты по звукам поймешь?
— Подожди, я посмотрю.
За волосы голову Эрика задрали вверх. Эрик яростно уставился на стражника.
— Ого! Злобы сколько. Да нет. Его можно лупить еще долго.
— Тогда я продолжу.
Прут со свистом взметнулся в воздух. Эрик сжал зубы. Но вместо удара услышал только тяжелый звон у входа.
— Это что такое?
Все замерли, прислушиваясь. Больше никаких звуков не было. Хотя нет, кто-то говорил вдалеке.
Дверь резко распахнулась. Да так, что державший Эрика за волосы, вздрогнул.
— Всё, спекся наш гость! — вернулись остальные стражники.
— Всё? Готов?!
— Да нет, ты ж знаешь нашего зазнайку. В живых его оставил, еще и в лицо посмеялся.
— Выпендрежник Арман, но рубиться умеет.
— С этим что?
— Порем.
— Сколько?
— Да как-то не считали. Но он крепкий, Жюст говорит, еще долго можно.
— Ну, вы даете! Кто ж так делает?! Не так надо!
— А как?! Йоргена нет. Только он знает.
— Спину покажите.
К Эрику подошли.
— Да вы спятили!!! Его выпороть приказали, а не покалечить!
Эрика отпустили и развязали. Попробовал встать, вскочить, но не смог. Только дернулся. Спину не чувствовал. То есть сзади что-то было, страшно болевшее, мокрое и чувствительное к малейшему дуновению, но это не могло быть спиной.