Было уже совсем темно и в освещенном факелами помещении отчетливо выделялся темный просвет открытой двери. В нем появлялись ноги в полосатых штанах то входившие, то выходившие. Эрик узнал песок. Дверь выходила на арену. Потом очередная пара ног появилась в проеме, да там и осталась. Запахло жареным и затрещало.
— Ты где каштаны взял?
— Разносчик-офеня с трибун по дешевка отдал. У него осталась после игры.
— Дешевкè. Осталòсь. Что за произношение у тебя? И что за офеня?
— Чего?
— Ты как с островов своих приплыл, так разговаривать и не научился. Не офеня, а педдлер.
— Не ты меня учить. А шлова я лучшей тебя знаю.
— И так не понять ничего, а ты еще и жуешь. Заплечный мастер где? Где Йорген?
— А я знаю?
— Что там у них происходит? Прожекторы опять включили.
— Не знаю.
— А чего Натан по арене носится?
— Я как минуту назад не знал, так и сейчас не знаю.
— Пойду сам посмотрю.
— И то дело. Ходи.
Опять затрещало и зачавкало. Эрик попытался поднять голову, невольно заинтересовавшись, где шляется его будущий истязатель, но его «макнули» обратно.
Снаружи послышался топот. В проеме опять появились ноги. Точнее не появились, а ворвались.
— Сейчас бой будет!
— Какой бой? — судя по направлению звука, спрашивал тот, кто держал Эрика за ноги.
— Арман с приезжим хлыщем драться будут. На арене.
— Ого! Из-за чего?
— Да кто его знает? Но все серьезно.
— Поглядим?
— А с этим что делать? — спросили над головой Эрика.
— Что значит «что делать?». Сказали же — пороть.
— Так Йоргена нет. И теперь понятно почему. Наверняка драку смотреть будет. Он такое не пропустит.
— Да пусть пока здесь побудет.
— Один?
— Почему один? Вы с ним останетесь.
С ног послышался возглас — «Ага!», а над головой добавили — «Щас!»
— Вы смотреть пойдете, а мы терпилу держать?!
— Привяжите покрепче.
— К скамейке что ли? Ты его на арене видел? Скамейкой такого не удержишь.
Треск и чавканье прервались, и любитель жареных каштанов произнес:
— А нельзя его оставать. Херр Нилс приказал Арману его выпороть. Если не быть порка, то пороть будут нас.
— Черт. А ведь точно. Фабрис в этом отношении дотошный. И проверит.
— Так все равно Йоргена нет. Он на трибунах где-то. Очень драки любит. И кровь. Поэтому в заплечники и пошел.
— Чего наговариваешь?!
— Наговариваю?! Он ни одного выступления не пропускает! Но это ладно. Я сам кое-что видел. Когда наши малагарцев пленных притащили, один из них больным оказался. Подумали, таэльская лихорадка. Так чтобы он других не заразил, решили кончить его. Знаешь, кто вызвался добровольцем на это дело?
- Так это работа его.
— Не его. Он же не палач. И говорю же, он добровольно вызвался. Взял зубило и молоток. Даже заразиться не побоялся. И делал все не спеша, растягивая удовольствие. Да! Удовольствие. Ты бы его лицо при этом видел! Любит кровь. И пока бой не закончится — сюда не придет.