— Прости, тебе вина не предлагаю, тебе сегодня выступать.
— Можно воды? Я пить хочу.
— Ну не буду же я тебе наливать. В камере воды полно, потерпишь. Ладно. Теперь, когда ты знаешь, в чем мой интерес, спрошу — ты понимаешь, что только от тебя зависит, отправишься ты домой или нет?
— Понимаю, — ответил Карел.
— Рад, что мы с тобой поговорили, и ты не держишь на меня зла. Главное, это дело. Верно?
— Верно.
— Все. Иди.
Бонифаций взял со стола колокольчик и потряс им. Дверь открылась, Карела увели.
Зыбкая, вязкая дрема накатила в середине дня и Эрик, лежа на животе, услышал собственный храп. Встрепенулся, убрал с губы слюну и с сожалением понял, что проснулся. А жаль. Сейчас хорошо бы поспать. И боль бы меньше чувствовалась и сил бы было больше для ночного побега.
Внизу кто-то смеялся. Эрик не обратил бы внимания, но смех нарастал и мешал заснуть. Мысль наорать на них, мелькнула и сразу ушла. Если так избегал главенства в камере, то нечего и вести себя, как бугор.
Но спать смешливые соседи мешали и Эрик невольно заинтересовался, что там происходит.
Сютрель стоял посредине камеры, у решетки и с преувеличено озабоченным видом чесал у себя в затылке.
— Даже не знаю, что с тобой делать? Ничего четкого и забористого в тебе нет. Как тебя обозначить врубиться не могу. А без погоняла нельзя. Никак нельзя.
Перед ним стоял новенький, тот самый, что дверь рассматривал. Что в происходящем было смешного, непонятно, но остальные веселились вовсю.
— Я доктор, — осторожно и испуганно сказал новенький, — может так, и будете меня называть, раз по имени нельзя?
— Да, я бы со всем нашим удовольствием, — Сютрель участливо приложил руки к груди, — но погоняло «Лекарь», на одном уже висит. Где он? А вот, знакомься, — Сютрель ткнул пальцем в Шпринку, который после «знакомства» заржал еще сильнее.
— Скажи, Лекарь, ты ведь не отдашь ему свою кликуху? — серьезно спросил его Сютрель.
Шпринка уткнулся лицом в матрас и стал всхлипывать от смеха.
— Видишь? Не отдаст. Вон как расстроился. Может Коновалом будешь?
— Я не коновал, я доктор! — возмутился новенький.
Голос показался Эрику знакомым. Но убей бог, он не помнил, где его слышал.
— Ты расскажи, как на крытку попал? Может по пролетке тебя сблатуем и кликуху дадим?
— Что?
— Я тебя спрашиваю, как на нары приземлился? За что тебя сюда?
— А. Это, — новенький опустил голову. — Понимаете, я…
— Не понимаю. Говори сразу и по делу. И привыкай так говорить всегда. Без соплей и исповедей. Не вздумай врать, просекут с лету!
— Я здесь за убийство, — опустив голову, произнес новый обитатель камеры.