В 1877 году правительство Мак-Магона вновь оказало давление на выборы, но республиканцы получили большинство. Возможно, в этот момент монархисты осознали: конституция 1875 г. не является временной мерой, формальностью для обеспечения общего порядка, а становится окончательной заменой практики неотложных дел без конституции в стиле Тьера и надежд на возрождение монархического правления.
С точки зрения класса буржуазии умеренная республика и умеренные республиканцы как ее контролеры была лучше нестабильной монархической системы, время которой навсегда прошло. Республика обуздывала массы, определяла границы возможных действий и реформ, а также давала возможность более гибко управлять государством. Однако был еще германский фактор. Он определял принципиально важную внешнюю границу эпохи реставрации и диктовал необходимость окончания этого этапа Великой революции именно в 1870-е гг.
Когда для Бисмарка настало время писать воспоминания, он сожалел, что в 1873—1874 гг. Германия не смогла устроить повторный разгром Франции. В военном отношении в империи германской нации все было готово. У французов же ничего не было толком подготовлено. Новые казнозарядные полевые пушки начали поступать в войска лишь в 1875 г. Правое монархистское правительство страны едва ли было способно организовать оборону хотя бы на уровне временной республиканской власти 1870 г. Оно противостояло широким слоям общества, контролировать которые могло лишь в условиях мира. Если Германия лишала Францию мира, то неизбежно должен был последовать политический кризис, причем радикальная республиканская программа (тесно связанная с обороной и вполне отражавшая идею национальной гордости) могла получить поддержку уже не только в Париже и некоторых областях страны, а повсеместно. Повторная же война была способна привести к более глубоким социальным преобразованиям, к пересмотру прав и изъятию состояний крупных собственников. Коммуна здесь не могла быть забыта.
В 1874—1875 годах Франции удалось избежать позора и унижения только из-за позиции Великобритании и России. Вместе с этим страна избегла потери места среди государств глобального центра капитализма. Случись повторный и притом более серьезный, чем в 1870—1871 гг., разгром, Франция могла стать зависимой от Германии или лишилась бы энергии для колониальных захватов, необходимых с точки зрения преодоления кризиса в экономике и общего развития. Дело могло дойти до революции, но в любом случае большая кровопролитная война не была полезна для национального развития. Между тем война была возможна, а некомпетентность и неэффективность монархистов, с точки зрения обороны, была очевидна. Они показали ее в недавней войне и являлись виновниками поражении.