Кто знает, до какого предела дошел бы он в своем желании отомстить ей, если бы однажды не понял, что ненависть к Стефании превратилась в одержимость ею. Днем Данила проклинал ее, а ночью она снилась ему в мучительных и одновременно чувственных снах. И то, что в снах он не овладевал ею насильно, не вымещал на ней свою боль, а ласкал ее тело нежно и любя, целовал ее улыбающиеся губы, прикрытые веки и длинные ресницы, зарывался лицом в ее густые волнистые волосы, пугало его куда больше разрушающей его ненависти. Данила нашел в себе силы отступить, избавиться от одержимости ею, начать со временем новую жизнь – строить другие отношения, заниматься любимым делом, радоваться и мечтать. Он даже сумел почти забыть о Стефании.
Если бы по странной прихоти судьбы не встретился с нею на этом острове.
До места они дошли уже тогда, когда сумерки робко заштриховывали очертания окрестностей. Если бы не его спутницы, он не смог бы вернуться в лагерь. Удивительно, что на помощь им он еще бежал с такой скоростью, как если бы участвовал в спринтерском забеге! Последний участок пути, когда пришлось идти по песку, дался особенно тяжело. Они часто останавливались, чтобы отдохнуть. Марина что-то ободряюще ему бормотала, Стефания молчала, но обнимала его так крепко, что, вздумай он вновь упасть, не дала бы ему этого сделать, удержала бы, несмотря на свою хрупкую комплекцию.
– Где вы так долго ходили? Куда пропали?! Вас не было весь день!
Из сумерек внезапно вынырнула Анфиса и бросилась к ним наперерез. Ее испуг был понятен: они действительно отсутствовали несколько часов. А увидев Данилу, Анфиса перепугалась еще больше:
– Что с ним?! Он ранен?!
– Не больше, чем раньше, – пробормотал Данила.
– Просто обессилел. Рана открылась, – пояснила Стефания, – сейчас дойдем до места и приведем его в чувство.
Анфиса кивнула и нервно оглянулась.
– Мне страшно, – шепотом сказала она, подстраиваясь под их неторопливый шаг. – Гоша, он… Он меня пугает!
– Что он тебе сделал? – насторожилась Марина.
– Ничего! Но он…
Договорить Анфисе не дал громкий оклик:
– Душа моя, куда ты пропала? Темнеет же! Девочка моя, тут может быть опасно.
– Тсс, ни слова, – быстро прошептала Анфиса и изобразила на лице радостную улыбку.
– Никуда я не пропала, Гоша! Я пошла встречать наших. Вот, Даниле нужна помощь. Он поранился…
С этими словами Анфиса поспешно оттеснила Стефанию, встала рядом с Данилой и подставила ему свое плечо. Он не стал ни о чем ее спрашивать, молча принял ее помощь, решив, что все выяснит позже. И когда к ним вышел продюсер, с нарочитым сожалением произнес: