– В песне говорится о птице, которая попала в клетку. И только когда она поет, чувствует себя свободной. Это старая испанская песня.
– Ты говоришь на испанском? – заинтересовался Данила.
– Немного, – скромно улыбнулась Анфиса. – Но только потому, что мне понравились несколько песен.
– Это твой репертуар? – оживился он, будто невзначай подсаживаясь к ней ближе.
– Нет.
– А что-нибудь из твоего споешь? Или пока не выйдет диск, не можешь обнародовать? – подключилась к расспросам Марина.
– Нет, отчего же… – Анфиса поднялась на ноги, приняла эффектную позу – вздернула подбородок, изогнулась в талии и сделала грациозный жест рукой, а потом запела – но совсем не то, чего от нее ожидали слушатели. Тягучие и проникающие в сердце минорные тональности испанской песни на этот раз сменили задорные ритмы. Глубокий и низкий от природы голос пытался вытянуть высокие ноты. Она не фальшивила, но ее старания были слишком явными. Из пения исчезла легкость, Анфиса будто на цыпочках силилась дотянуться до не своей высоты, да и сама мелодия оказалась несложной, хоть и навязчивой. Но Анфиса пританцовывала, соблазнительно изгибалась, вертела бедрами и, похоже, наслаждалась своим выступлением.
– Стоп! Стоп! – не выдержал первым Данила. Анфиса оборвала себя на полуслове и бросила на него недоуменный взгляд.
– Ты что, прикалываешься?
– Нет. Почему? – непонимающе спросила она. – Это моя песня.
– Сама сочинила? – сощурился Данила.
– Нет, мой продюсер. Вернее, Гоша нанял композитора и поэта.
– Поэта! – расхохотался рыжий. – «Обними меня за по, будем делать йо-йо-йо!» Это ж каким одаренным надо быть, чтобы такое придумать! Тебе самой не стыдно?
Анфиса в своей манере фыркнула и обиженно поджала губы. Стефания бросила предостерегающий взгляд на Данилу: только ссоры им не хватало! Но он то ли не заметил ее знака, то ли уже не мог остановиться.
– Да этого «поэта» вместе с твоим продюсером надо подвесить за «яй»! Пусть будет им «ай!». Остальные твои песни такие же?
Анфиса не ответила, но, с трудом сдерживая злость, громко засопела.
– Ясно! Такие же. В топку твой диск!
– Ой-ой, за такую критику кое-кого подвесят за… гм, чувствительное место прямо сейчас, – четко выговорила Марина, поднимаясь с места, и на всякий случай встала между сжавшей кулаки Анфисой и Данилой.
– Да это ж такой кошмар, что кровь из ушей! – не унимался он. – Это не твой репертуар, Анфиса! Не твой тембр! Все это не твое! Твое – это та баллада, которую ты нам спела! Твое – это томная грусть. Твое – это сложные мелодии и поэмы, а не три ноты и набор звуков вместо слов! Этот Гоша уничтожает тебя как певицу! У тебя такой голосище, такой потенциал, такая мощь! А он тебя вот в этом…