– Вы все это продаете в другие деревни? – кричу я Ивану, который работает в передней части склада.
– Болтать будешь потом, – отзывается он.
Я не отвечаю, но в моем Шуме невольно проскальзывает какая-то грубость. Я спешно возвращаюсь к работе.
Утро в самом разгаре. Я думаю про Бена и Киллиана. Про Виолу. Про Аарона и мэра. Про слово «армия» и как от него сжимается живот.
Ну не знаю.
Зря мы, наверное, остановились. Столько бежали, и вот…
Все делают вид, что здесь безопасно, но разве это так?
Пока я подметаю, Манчи то и дело выходит за заднюю дверь или гоняет розовую моль, которую я выметаю из углов. Иван меня сторонится, я тоже не суюсь, однако все равно замечаю, какие любопытные долгие взгляды бросают в мою сторону люди, приносящие на склад корзины. Некоторые даже щурятся, всматриваясь в темноту и пытаясь разглядеть самого настоящего прентисстаунского мальчика.
Так, я понял, они ненавидят Прентисстаун. Я тоже его ненавижу, но причин для ненависти у меня куда больше, чем у них.
Утро постепенно сходит на нет, и я начинаю кое-что замечать. Например, хотя тяжелую работу выполняют и мужчины, и женщины, последние чаще распоряжаются и отдают приказы, а первые в основном подчиняются. И раз уж Франсиа – заместитель мэра, а Хильди не пойми кто, но тоже кто-то важный, до меня потихоньку доходит, что Фарбранчем заправляют женщины. Я постоянно слышу их тишину: они идут по улицам, а в ответ летит Шум мужчин, иногда брюзгливый и раздраженный, но по большей части мирный.
И вообще Шум здесь куда более сдержанный и спокойный, чем тот, к которому я привык. Зная, сколько тут женщин, и помня о прентисстаунском Шуме, можно подумать, что все небо над Фарбранчем должно быть забито образами выделывающих всякие непотребности женщин. Ничего подобного. Нет, мужчины и здесь мужчины, конечно, временами что-то такое встречается, но в основном слышны только песни, молитвы или мысли о работе.
Жители Фарбранча невероятно спокойны и оттого немного наводят жуть.
Я то и дело пытаюсь расслышать тишину Виолы.
Но ее нигде нет.
В обед Франсиа приходит снова и приносит мне сэндвич и кувшин воды.
– А где Виола? – спрашиваю я.
– Всегда пожалуйста, – говорит Франсиа.
– Не понял?
Она вздыхает и отвечает на мой вопрос:
– Виола работает в саду, собирает опавшие фрукты.
Я хочу спросить, как она, но не спрашиваю, а Франсиа почему-то (нарочно?) не угадывает этот вопрос в моем Шуме.
– Ну как ты, справляешься?
– Да я вообще-то не только с метлой обращаться умею! – огрызаюсь я.
– Не перечь старшим, щенок. Еще успеешь наработаться.
Со мной она не остается, тут же отходит к Ивану и перекидывается с ним несколькими словами, а потом убегает по своим делам, уж не знаю, чем там занимаются заместители мэров целый день.