– Слушаюсь, мой капитан!
«Мой капитан!», – она произнесла словно: «Мой, Бог!», и Ярославцев, улыбнувшись, направился на командный пункт.
– Давай-ка сестренка, как следует, вытремся. – Веселова по-матерински начала обтирать огромным, махровым полотенцем лейтенанта.
– А как часто вы занимаетесь сексом? – спустя некоторое время, с самым невинным выражением, поинтересовалась Марина.
– Я не считала. – Уклончиво ответила Ольга.
– А он тебя любит?
– Не знаю. Не уверена.
– А ты его?
– Мы никогда об этом не разговаривали. – Не моргнув, соврала Веселова и врубила «полную дурру»: – Мы же «инкубаторские», оба из кадетского интерната. Причем из одной группы. У нас не приняты эти ваши «Сюси-пуси» и вздохи при Луне. Если мне нравился парень, то после отбоя я сама ложилась к нему в кровать. Если я кому-то нравилась, то парниша уваливался ко мне под бочок.
– О да, я наслышана о ваших кадетских нравах!
– Постой-ка, милая, – Ольга, явно не желая развивать эту тему, решительно взяла инициативу в свои руки и, отступив на несколько шагов, неожиданно скомандовала: – А, ну-ка повернись… Так! А теперь встань вот так… Ого! Да ты вполне можешь составить мне конкуренцию. И фигурка у тебя о-хо-хо! И грудка и попочка что надо! Да и мордашкой Бог не обидел…
– Конкуренцию в чем? – покраснела Марина, спешно пакуясь в комбинезон.
– Черт возьми! Бьюсь об заклад, что очень скоро ты станешь нашим новым секс-символом! – восторженно воскликнула Веселова и, тут же поправилась: – Конечно же, с моего согласия.
– А если я не захочу?!
– Да ну?! Не отказывайся! Если честно, то мне эта внештатная должнастенка уже порядком поднадоела.
– Неужели?
– Достаточно того, что среди Ангелов я лучший экстремал, а так же консультант по этносам и культуре.
– И ты, без сожаления уступишь мне столь почетный титул? Добровольно откажешься от внимания всей мужской половины отряда?!
– В гробу я видела это внимание! – горестно вздохнула Веселова и попыталась объясниться: – вам деточка наверняка, еще нет и двадцати? Душа полна романтизма, а кругом мерещатся принцы, букеты алых роз и куча воздушных замков.
– Вы не правы, ефрейтор! – резко возразила Поленцова, и в ее очаровательных глазах вспыхнула злобная искорка. – Я знаю эту жизнь не хуже вас, и давно рассталась с розовыми иллюзиями. Это просто возмутительно, когда большинство военнослужащих на базе считают меня несмышленышем. Сюсюкают, оберегают и, что самое обидное, на пушечный выстрел не подпускают к стоящему делу. Даже потискать в углу и то не решаются.
Ольга открыто и заразительно засмеялась: