– Вы поможете Костю уговорить гипнотизироваться?
Броня насупился:
– Мы его туда волоком оттащим. Эти гады и так слишком долго на свободе.
Тетя Ася заглянула в Бронины горевшие нехорошим блеском глаза. Что-то в его взгляде говорило, что участие в расследовании для него – не детские забавы. В своей недетской решимости, поняла тетя Ася, Броня был готов идти до конца.
– А вдруг он правда откажется? – засомневалась Ирка.
– Так кто ж его спросит? – искренне удивилась тетя Ася.
Владик поговорил с Вовчиком на следующий же день. Он отвел его в сторону в начале большой перемены и начал что-то шептать ему на ухо. Что именно он ему шептал, осталось навсегда неизвестным. Разговор продолжался минут пятнадцать, и к концу перемены глаза Вовчика горели таким же сумасшедшим огнем, как у Владика. Он горячо пообещал обработать дядю. Обещание свое он выполнил. Дядя был настолько заинтригован, что согласился пожертвовать собственным выходным.
Ничего не подозревающий Костя в это время сидел в предбаннике у друга на даче и блаженствовал, попивая пиво и рассуждая о превратностях судьбы.
– После того, как переживешь то, что я пережил, – покровительственно говорил он другу, размахивая бокалом, – начинаешь особенно ценить маленькие радости жизни. Вот теперь я понял, что имел в виду мудрец, говоря, что жизнь состоит из пустяков. Вот – расслабиться в выходной и знать, что никто тебя не тронет, не заставит волноваться, дергаться, не заберется в твою квартиру, не…
В кармане его джинсов зазвонил мобильный телефон. Друг, который восхищенно слушал – его собственная жизнь, по его мнению, протекала слишком спокойно, – замер.
– Не бери, – сказал он шепотом. – Вдруг опять…
– Что – опять? – усмехнулся Костя. – Меня похитят по телефону?
Он вздохнул, и потянулся за джинсами.
– Это, наверное, бабушка. Или мама. Придется взять, а то переполошатся и приедут на все выходные. Алло!
После первого «Алло» вставить слово Косте долго не удавалось. По выражению Костиного лица друг сразу понял, что это – не бабушка.
– Во сколько? – воскликнул Костя, когда возбужденный голос в трубке на секунду умолк, чтобы набрать побольше воздуха. – К кому?!
Голос заверещал еще возбужденней. Потом чуткое ухо друга услышало в трубке другой голос – более спокойный и властный.
– А может… – сказал Костя.
По интонации голоса в трубке было понятно, что – нет, не может.
– А завтра нельзя? – жалобно спросил Костя.
Завтра, видимо, было нельзя, потому что Костя поднялся с самым разнесчастным видом.
– Ты представляешь, – упавшим голосом сказал он. – Придется ехать.