Вивека вернулась на половину сестры, прошлась еще раз по ванной, заглянула в ящички и шкафчики, заполненные косметикой и средствами для ухода за телом и лицом.
– Значит, вот так ты живешь, – задумчиво произнесла она.
– А теперь и ты.
На мгновение ей стало страшно при мысли о том, что она перенеслась в другую вселенную, в которой ей теперь предстоит научиться жить, и вселенная эта огромна.
На крючках висели белый и черный халаты, похожие на те, что она видела на яхте. Она повернула полы одного из них так, чтобы увидеть монограмму, надеясь, что это будет буква «Т», но нет, это была буква «М». Боже, как же Миколас предсказуем!
– Ты можешь быть готова через двадцать минут?
– Разумеется, – ответила она. – Если только не заблужусь и найду дорогу в свою комнату.
Свою комнату. Оговорка по Фрейду. Вивека потупила взгляд, отметила искусную мозаику на полу и поспешила обратно в предназначенную ей спальню.
Только тогда, когда она уже стояла перед зеркалом в платье с пышной юбкой и цветочным рисунком, ее внезапно осенило, что Миколас мог войти в любую минуту и застать ее голой.
Вивека и сама не знала, каким ожидала увидеть деда Миколаса. Похожим на дона – отца мафии – из старых американских фильмов? Или на обычного греческого пенсионера, которых можно увидеть в кофейнях, одетых в клетчатые рубашки и кепки, их лица всегда темные от загара, приобретенного в море во время ловли рыбы или благодаря тяжелому труду на виноградниках.
Эребус Петридес принадлежал к вымирающему виду джентльменов из исчезающего мира. На нем был идеально сшитый строгий костюм, лицо украшали белоснежные усы, а осанка была безупречной, несмотря на коренастое телосложение и трость, на которую он опирался при ходьбе.
Перед тем как пройти к столу, им предложили аперитив, и Вивека воспользовалась моментом, чтобы внимательнее разглядеть двух мужчин. Вскоре ей стало ясно, что у них мало общего, кроме, пожалуй, стального блеска в глазах и манеры говорить командным голосом.
Эребус владел английским, но предпочел говорить по-гречески, заставив Вивеку вспомнить слова, хранящиеся в глубинах памяти долгие девять лет. Еда была вкусной, а разговор легким и приятным. Вивека не могла не признать, что «смотрины» прошли хорошо, сложность была лишь в том, что ей постоянно приходилось напоминать себе, что этот харизматичный старик на самом деле безжалостный и жестокий преступник.
– Он мне понравился, – произнесла она, когда Эребус вышел из комнаты, чтобы отдохнуть после трапезы.
Миколас промолчал и предложил показать ей дом. Они вышли к бассейну с тентом, скрывающим от солнца и предоставляющим вид на живописную морскую бухту.