— Нет! Рви ее!
Крики перекрывали друг друга, и кто из них, что мне сулил, было неясно. Но общий смысл они донесли до меня: за смерть товарища они возьмут с меня кровавую плату.
Где-то в глубине души я понимала, что это конец, что вот здесь и вот так бесславно оборвется моя жизнь и страх перед смертью, который присущ всем живым существам, начал подниматься. Но прежде чем он смог полностью захватить меня другое чувство ослепительной вспышкой перекрыло все ощущения кроме одного
Ярость!.. Слепая, бешеная ярость заполняла меня горячей волной. Страх, боль, сомнения, жалость она погребла под собой. Жар, поднимавшийся от живота, все больше и больше затягивал меня, обещая восторг от битвы и победу над врагом.
Если бы я остановилась, подумала, разобралась в себе, то поняла, что это жуткое чувство не мое. Его нашептывает мне кто-то чужой, точнее что-то… Но в тот момент мне было не до самокопания. Я смотрела на перекошенные злобой лица тифлингов, заглядывала в горящие ненавистью глаза, слушала оскорбления и перечисления кар, которые те мне обещали и… радовалась… потому что каждый их крик придавал мне силы.
Одна из полукровок выпрыгнула вперед, размахивая кистенем, кажется, это была та, кто больше всех требовал моей смерти. Чудесно!..
— Ты убила моего брата, сучка! — зарычала она. — Я буду пировать на твоих костях и вырывать по кусочку из твоего сердца!
Я зарычала в ответ… Сначала сама не осознала, что это такое и только увидев удивленные лица полукровок, поняла что рычание перешедшее в рев шло из моего горло. И тут демоница сделала просчет, она шагнула назад и по лицу у нее пробежала тень сомнения. Этого хватило: она слаба, а я — сила, я могу раздавить ее!
Я сделала прыжок, всего один, и мы, схватившись, покатились по песку. Она пыталась ударить меня кистенем, а я в ответ пырнуть ее кинжалом.
Кажется, я перестала вообще воспринимать окружающий мир, для меня существовала только эта схватка, только мой враг и пьянящее чувство радости от криков боли и крови моего противника. Она стала совершать промах, за промахом — силы много, но мастерства никакого — и вот она подпустила слишком близко к себе. Я навалилась на ее руку, сжимавшую оружие, и торжествующе вскрикнула, услышал треск ломающихся костей. Тифлинг тоже закричала, но ее вопль быстро перешел жалобное подвывание. Музыка для ушей!..
— "Вырывать по кусочку из сердца", — интересное предложение, — зашептала я ей на ухо. — А давай попробуем! — и полоснула кинжалом по ее груди в районе сердца, потом еще и еще, с каждым разом делая рану все глубже и глубже.