И ответила ему трехэтажным площадным матом, которым владела виртуозно. Ответила со вкусом, жирно, словно отвесила тяжелую пощечину. Дала ему понять, что он – ничтожество, ну и что он уволен.
Он выплюнул одно из самых грязных ругательств, которые только знал и в которое вложил всю свою ненависть и презрение к ней, внезапно и незаслуженно разбогатевшей молодой вдове, развернулся и, бросив на прощание: «Ты еще за это поплатишься…» и сел в машину и укатил, пьяно виляя на дороге.
– Первое, что приходит в голову, Евгения Борисовна, это возможные наследники вашего мужа, – сказал Седов, – Вы уж извините, это может прозвучать довольно цинично, но если вас троих, считавшихся единственными прямыми наследниками вашего мужа, не станет, то тогда… Сами понимаете. Что вам известно о прошлом вашего мужа? У него есть еще дети?
– Дети?
Она усмехнулась. Когда она родила Ванечку, Володя так радовался и был так счастлив, словно это был его первенец. Кажется, он даже говорил об этом. Или Женя уже сама это себе придумала? Но с чего-то она ведь взяла, что Володя никогда прежде не был женат и у него нет детей. Иначе он сказал бы об этом, хоть как-то бы проговорился. Или же кто-нибудь из его окружения бы сообщил. Нет, все-таки не было детей. Иначе Володя, человек ответственный и щедрый, во-первых, обязательно познакомил бы Женю с ними, а во-вторых, как-то проявил бы свою любовь, заботу к ним.
– Володя никогда не говорил про своих детей, полагаю, что их нет. Но, конечно, разумно предположить, что это убийство было запланировано с единственной целью – убрать всех нас троих.
Она произнесла это и сама испугалась. Да так, что у нее свело живот. Ей показалось, что она потеряет сознание.
– К счастью, что-то помешало ему завершить это дело, но вам, Женя… Надеюсь, мы обойдемся без отчества?
– Валяйте, – отмахнулась она. Мысли ее теперь были только об одном – как можно скорее увезти куда-нибудь подальше отсюда детей.
– Если ты хочешь нам помочь, – Седов тоже решил не заморачиваться и не церемониться, – то вспомни, были ли враги у твоего мужа. Может, ему кто угрожал.
– Вы говорите, как герой киношного детектива, – усмехнулась она, – Да если бы я знала, разве не сказала бы? Все было как обычно. Никто нам не угрожал. Во всяком случае, Володя мне не говорил. Единственным событием, которое потрясло меня, как вы понимаете, была его смерть. Он умер от сердечного приступа, понимаете? Может, его спровоцировали, может, напоили… Не знаю. Но он умер на операционном столе, не приходя в себя. А мы остались совсем одни. Вот так.